Дверь за нами затворилась, и меня окутала кисловато-сладковатая жара. Горчица и тальковая присыпка, молоко, рвота и мыло. Я закрыла глаза и глубоко вздохнула.— Полное блаженство. — Я наклонилась к Пиппе: — Привет, малышка. Ты меня помнишь? — Пиппа открыла ротик, и я заглянула в ее чистое розовое горлышко до самых гланд. Девочка издала единственный пронзительный звук. — Нет? — продолжала я. — Неудивительно. Я сама себя не помню.— Что, черт возьми, с тобой приключилось? — спросила Сэди, крепче прижимая дочь к себе и машинально, как это делают все матери, тихонько укачивая. — Ты выглядишь...— Знаю. Ужасно. — Я положила глобус на кухонный стол. — Это для Пиппы.— Что тебе дать? Садись сюда. Подвинь детскую одежду.— Галету. Или кусок хлеба. Все, что угодно. А то меня немного покачивает.— Сейчас. Боже, да что же с тобой такое? — Пиппа начала хныкать, и Сэди подняла ее выше и поднесла к лицу. — Ш-ш... Все в порядке, — по-новому, как-то нараспев ворковала она. Так она никогда не говорила до того, как родилась дочь. — Успокойся, моя крошка.— Тебе надо заниматься с малышкой. Я явилась не вовремя.— Она хочет есть.— Корми, я подожду.— Ты знаешь, что где лежит. Завари себе чаю.— Я принесла вино.— Я кормлю грудью, мне нельзя.— Выпьешь рюмку, а остальное достанется мне.— Сейчас, только переодену ее и покормлю. И с нетерпением готова тебя слушать. Господи, как ты исхудала. Сколько потеряла?— Сэди?— Да? — Она оглянулась с порога.— Можно, я у тебя ненадолго остановлюсь?— Конечно. Извини, у меня свободный только диван. Пружины совсем провалились, и Пиппа ревет по ночам.— Не важно.— Ты и в прошлый раз так говорила, пока она не завопила.— В прошлый раз?— Да. — Сэди удивленно покосилась на меня.— Ничего не помню.— Что?— Ничего не могу вспомнить, — повторила я. — Я так устала, что, кажется, сейчас упаду.— Устраивайся удобнее, — предложила Сэди. — Я скоро вернусь. Пять минут максимум.Я открыла бутылку, налила вино в два бокала. Отпила из своего глоток и тут же почувствовала, как закружилась голова. Надо что-то съесть. Я порылась по шкафам и обнаружила пакет хрустящего соленого с уксусом картофеля и стала запихивать его в рот. Потом осторожно сделала новый глоток и опустилась на диван. В голове пульсировало, глаза жгло от усталости, порез на боку кололо. Но в этой квартире на первом этаже с развешанной на радиаторах детской одеждой и похожими на пламя темно-оранжевыми хризантемами в большой вазе было тепло и спокойно.— Ну так что? — Сэди вернулась в комнату. Села рядом со мной, расстегнула блузку, поднесла Пиппу к груди, вздохнула и откинулась назад. — Это все из-за твоего проходимца Терри? Лицо до сих пор в синяках. Тебе не следовало возвращаться. Я думала, ты отправилась в отпуск.— Куда?— Ты же говорила, что собираешься развеяться.— Это был не отпуск.— Что он учудил на этот раз?— Кто?— Терри. — Сэди пристально на меня посмотрела. — С тобой все в порядке?— Почему ты считаешь, что это Терри?— Это же очевидно. Особенно после того, что произошло в прошлый раз. Ох, Эбби, Эбби!— Что ты имеешь в виду «в прошлый раз»?— Когда он тебя избил.— Значит, он меня бил?— Да. Сильно. Эбби, ты же должна помнить.— Все равно расскажи.Сэди озадаченно уставилась на меня, гадая, уж не шутка ли это.— Странное дело. Вы поругались, он тебя ударил, и ты прибежала ко мне. Сказала, что на этот раз все кончено. Была настроена очень решительно. Казалась возбужденной. Даже довольной. Неужели ты снова к нему вернулась?— Нет. — Я покачала головой. — По крайней мере я об этом не знаю. Это был не он.— Ничего не понимаю. — Сэди нахмурилась, затем снова повернулась к Пиппе.— Меня ударили по голове, — объяснила я. — И теперь я не помню, как ушла от Терри, как пришла сюда. Ничего не могу вспомнить.Сэди присвистнула, то ли потому, что была потрясена, то ли потому, что не поверила.— Ты хочешь сказать, что тебе устроили сотрясение мозга?— Что-то в этом роде.— И ты потеряла память?— Начисто.— Не помнишь, как порвала с Терри?— Нет.— Как явилась сюда?— Не помню.— И как ушла от меня?— А я ушла? Конечно, должна была уйти. Ведь здесь ничего моего не осталось. А куда я отправилась?— Ты в самом деле не помнишь?— Нет. — Я устала говорить это «нет».— Ты поехала к Шейле и Гаю.— И это было в воскресенье?— Да, должно быть, так. Я теперь путаю дни недели.— И с тех пор до сегодняшнего дня ты меня не видела?— Нет, я думала, ты уехала.— Ах ну да.— Эбби, расскажи мне, что случилось. С самого начала.Я выпила вина и смотрела, как она нашептывала нежности дочери. Мне очень хотелось выговориться, вывалить на кого-нибудь все ужасы того, что случилось: страх во мраке, стыд, смертельное одиночество, описать безумное ощущение, когда мне казалось, что я уже мертва. Рассказать, как полиция пыталась понять мои чувства, а в итоге оставила с ними один на один. Я нуждалась в людях, которые верили бы мне. А в противном случае... Я допила вино и налила себе еще. Но если не Сэди, тогда кто другой? Она была моей лучшей и самой давней подругой. И прибежала ко мне, когда на восьмом месяце беременности ее бросил Боб. Если мне не поверит Сэди, то другие тем более. Я глубоко вздохнула.И рассказала ей все. Про помост, петлю, мешок на голове, про ведро и хриплый смех в темноте. Сэди слушала не перебивая, только иногда охала от удивления и, не сдержавшись, бросала грубоватые восклицания. Я не заплакала. Хотя сначала казалось, что разревусь, и Сэди будет гладить меня по волосам, как ласкает Пиппу. Но мои глаза оставались сухими, и я бесстрастно и спокойно закончила свой отчет вопросом: — Скажи, ведь я же не сумасшедшая?— Тебе не поверили! Как они могли? Вот паразиты!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91