Однако Жоакин Сасса ужинать не пошел. Мария Гуавайра позвала его, а он не пошел. Еды оказалось слишком много - Жоан Карда и Жозе Анайсо ели безо всякого аппетита, и когда вышел из лесу Педро Орсе, вокруг было уже совсем темно, и только огонь костра догладывал последние головни. Спать Жоакин Сасса улегся под галерой, однако ночь выдалась студеная: со стороны гор при полном безветрии надвигалась, как выражаются синоптики, массы холодного воздуха, и тогда он попросил Жоану Карду лечь к Марии Гуавайре, по имени, правда, он её не назвал, сказавши так: Сделай милость, переберись к ней, а я лягу с Жозе, и, поскольку ему показалось, что сарказм будет очень уместен и своевременен, добавил: Не бойся, ничего с ним не будет, он не в моем вкусе. Вернувшись, Педро Орсе забрался на козлы, и пес Констан умудрился влезть туда же, пристроиться рядом - впервые было такое.
Наутро, когда пустились в путь, Педро Орсе оставался на козлах, вместе с ним ехали Жозе Анайсо и Жоана Карда, а в самом тарантасе оставалась в одиночестве Мария Гуавайра. Лошади шли шагом, переходя время от времени и в соответствии со вкусами и желаниями на рысь, но Жозе Анайсо, исполнявший должность возницы, обуздывал их несуразный норов и неуместный порыв. А Жоакин Сасса шел пешком, позади - и сильно позади - галеры. В этот день проехали мало. Чуть ли не сразу после полудня Жозе Анайсо остановил Парагнедых в лощине, казавшейся точнейшей копией той, где ночевали они накануне, и столь разительным было сходство, что казалось, будто и не уезжали никуда или, сделав полный круг, вернулись на прежнее место - даже деревья вроде бы росли здесь те же самые, что и там. Позднее, когда солнце уже покатилось к западу, появился Жоакин Сасса. При виде его Педро Орсе ушел в лес, и сомкнувшиеся за ним ветви деревьев скрыли его от взглядов, а пес последовал за ним. Высоко взвивалось пламя костра, но ужин готовить было рано - впрочем, с вечера ещё оставались и похлебка и яичница с колбасой. Жоана Карда сказала Марии Гуавайре: Передники-то так и не купили, всего два у нас есть. Жоакин Сасса сказал Жозе Анайсо: Завтра я уйду и свою часть денег заберу, покажи-ка мне на карте, где мы, наверно, неподалеку проходит железная дорога, доберусь до станции. В эту минуту Жоана Карда поднялась и двинулась туда, куда ушли Педро Орсе и пес Констан. И Жозе Анайсо не спросил ее: Ты куда? Через несколько минут вернулся и залез под галеру пес. Еще через некоторое время появилась Жоана Карда и с нею Педро Орсе: он явно противился и она подталкивала его, но - слегка, словно для этого не надо было прилагать особой силы или же сила эта должна быть какой-то особой. Они вышли к костру - Педро Орсе стоял, опустив седую взлохмаченную голову, в отблесках пламени казалось, что белые пряди пляшут на голове, а Жоана Карда заговорила и, только тут обнаружив небольшой непорядок в туалете - рубашка с одной стороны вылезла - принялась, не осекшись и не смутясь, заправлять её в штаны, продолжая в то же время свои речи: Та ветка, которой я провела когда-то черту по земле, потеряла свою силу, но ещё пригодится: можно провести ею новую черту, и узнать, кто окажется по эту сторону, кто - по другую. Мне до этого дела нет, завтра я уйду, сказал Жоакин Сасса. Нет, это я уйду, сказал Педро Орсе. Жизнь как однажды свела нас, так когда-нибудь и разведет, сказала Жоана Карда, чтобы оправдать разлуку, надо кого-нибудь обвинить, только не вините ни в чем Педро Орсе, если кто и виноват, то я и Мария, но если вам что-то надо объяснять, то, значит, в тот самый день, как встретились мы с вами, не встретились мы, а разминулись. Завтра я уйду, повторил Педро Орсе. Нет, сказала Мария Гуавайра, если уж уходить - то всем, разойтись в разные стороны, ибо они не способны более оставаться с нами, а мы - с ними, и не потому, что мы разлюбили друг друга - нет, просто мы отныне утеряли способность друг друга понимать. Жозе Анайсо поглядел на Жоану Карду, внезапным движением протянул руки к огню, словно вдруг озяб, и сказал так: Я остаюсь. А ты, спросила Мария Гуавайра, уйдешь или останешься? Жоакин Сасса ответил не сразу, погладил по голове подошедшего в этот миг пса, дотронулся кончиками пальцев сначала до вязаного из голубой шерсти ошейника, потом - до такого же браслета у себя на запястье и наконец произнес: Остаюсь, но с одним условием. Он не успел договорить. Я, сказал Педро Орсе, старик или почти старик, в таком возрасте, что толком и не поймешь, но все же я скорее стар, чем молод. А так не скажешь, улыбнулся Жозе Анайсо, и улыбка вышла довольно печальная. Разное случается в жизни, случается порою и такое, что больше не может повториться, все ждали продолжения, но вскоре поняли - все уже сказано, и Педро Орсе опустил голову и отошел от костра, чтобы поплакать без помехи. Долго ли, горько ли он плакал, много ли слез пролил - нам знать не дано, ибо ни мы и никто другой при этом не присутствовал. Ночевали все внутри галеры, но поскольку свежи ещё были раны, отдельно легли женщины, отдельно - мужчины, которым они изменили, а усталый Педро Орсе, как ни хотелось ему изнемочь этой ночью от бессонной муки, заснул как убитый - натура пересилила.
А проснулись рано, как пташки, и первым, когда ещё только едва-едва развиднелось, вылез через передок галеры Педро Орсе, потом выбрались наружу через задние, так сказать, ворота Жоакин Сасса и Жозе Анайсо, и наконец обе дамы, и все это было похоже на первую встречу пришельцев из других - и разных - миров. Поначалу они старались не встречаться друг с другом глазами, только скользили друг по другу беглыми мимолетными взглядами искоса и по касательной, так что можно было подумать, что после пережитого в эти дни увидеть лица спутников в полном объеме - это невыносимо и намного превышает слабые силы человеческие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112