Все это, весьма вероятно, обусловило появление трещины - ясно же, что гора, столь часто подвергаемая такому напору изнутри, в один прекрасный день не выдержит и уступит, расколется, развалится, либо - в лучшем и данном случае - треснет. Геологи ничего не знали о каменной плите в Альберийских горах, никогда её не видели - она была далеко отсюда, на одиноком скалистом утесе, туда и близко никто не подходил. А пес по кличке Ардан погнался за крольчонком и не вернулся.
Через два дня, когда отправились члены комиссии по урегулированию пограничных споров "в поле" мерить теодолитами, смотреть в таблицы, считать на калькуляторах и сопоставлять с данными аэрофотосъемки результаты своих трудов, коими французы остались очень недовольны, ибо уже не было сомнений: расщелина, как заявил первопроходец Мигель, принадлежит Испании, разнеслась нежданная весть о новой трещине. Про тихую Орбайсете и вовсе забыли, не вспоминали больше о разрезанной пополам речке Ирати и о Наварре - и ещё раз воскликнем мы: Sic transit gloria mundi. Перелетная стая журналистов, среди которых были особи обоего пола, снялась и приземлилась на Восточных Пиренеях, в критическом, хотя, слава Богу, более доступном регионе, так что спустя несколько часов там собралась неимоверная уйма пишущей братии, включая прибывших даже из Тулузы и из Барселоны. Автострады были забиты наглухо, а когда полиция обеих стран догадалась пускать машины в объезд, было уже слишком поздно - на многие километры растянулась громаднейшая пробка, воцарился рычащий и гудящий хаос, и пришлось, идя на суровые меры, заворачивать все это стадо назад, и передать невозможно, сколько было при этом повалено изгородей, сколько машин свалилось в кювет, словом, ад кромешный, и правы были древние греки, когда когда-то расположили его именно в этом месте. Очень пригодились вертолеты, железные эти стрекозы, способные садиться где угодно, а если уж совсем негде уподобляться колибри, то есть снизившись до самой земли, зависать неподвижно: пассажирам и лесенка не нужна, прыг - и готово, и они попадают прямо в венчик цветка, между пестиком и тычинкой, и вдыхают аромат, хоть он и перемешивается нередко со смрадом горелого человеческого мяса и вонью напалма. Вот бегут они, пригнув головы, скоро увидят, что же тут стряслось, кое-кто прибыл прямо с берегов Ирати, стало быть, уже имеет представление о тектонических сдвигах, но тут - дело другое.
Трещина, перерезав магистраль и всю здоровенную площадку автостоянки, уходит, постепенно сужаясь в обе стороны, по направлению к долине, змеею вьется вверх, петляет по склону горы и исчезает в чаще леса. Мы находимся на самой что ни на есть границе, стоим на демаркационной линии, на ничейной земле, на нейтральной полосе, расположенной между полицейскими постами двух стран, и над одним полощется la bandera, а над другим соответственно - le drapeau3. Благоразумно не подходя к трещине слишком близко, поскольку не исключена возможность того, что края этой раны на поверхности земли будут расходиться и дальше, власти и специалисты ведут беседу бесцельную и бессмысленную, впрочем, "беседа" - слишком громко сказано, хоть и громко звучит этот усиленный мегафонами гомон, а самые главные и ответственные лица, зайдя внутрь постов, разговаривают по телефону - друг с другом, с Парижем, с Мадридом. Едва высадившись, журналисты принимаются расспрашивать, как же дело было, и выслушивают в ответ одну и ту же историю, пусть и в нескольких версиях и вариантах, которым суждено будет обогатиться за счет собственной фантазии пишущих. Если же изложить самую суть, то первым заметил происшествие некий автомобилист, проезжавший здесь уже глубокой ночью, в темноте: почувствовав резкий толчок, от которого машину подкинуло, словно колеса попали в глубокую выбоину, он притормозил, вылез посмотреть, что такое, решив, что идут дорожные работы, покрытие меняют, а обозначить место фонарями и знаками забыли. Трещина тогда была полпяди в ширину и метра четыре длины. Водитель - он оказался португальцем по фамилии Соуза и вез в машине жену, тестя и тещу - снова сел за руль и сказал: Похоже, мы уже на родине, вон в какую здоровенную колдобину въехали, запросто аммортизаторы могли накрыться и полуось выбить. Это, как вы понимаете, была никакая не колдобина и тем более не здоровенная, но слова прозвучали удивительно кстати, слова вообще помогают, снимают страхи, смягчают остроту переживаний. Жена, не обратив особого внимания на эти важные сведения, в ответ сказала лишь: Ну надо же - и муж решил последовать этому совету, хотя фраза супруги совета, пусть и в кратчайшем виде, не содержала вовсе, а была лишь ничего не значащим междометием, но он ухватился за слово "надо" и снова вылез из машины, осмотрел рессоры и видимых повреждений, к счастью, не обнаружил. Спустя всего несколько дней он в своей Португалии станет почти национальным героем, будет выступать по телевидению и радио, раздавать газетные интервью: Вы, сеньор Соуза, были первым, кто, не поделитесь ли своими впечатлениями - и бессчетное количество раз повторять эту историю, уснащая её риторическим вопросом, от которого озноб пробирал слушателей, и сам он чувствовал дрожь, присущую высшей точке блаженства: Если бы трещина была такой величины, как сейчас, неужели мы бы ухнули туда, Бог знает, на какую глубину? - то есть, более или менее точно повторил слова того галисийца, что спросил, если помните, куда же идет эта вода.
Да, вот в чем вопрос: куда? В числе первоочередных мер следовало прозондировать эту рану земли, установить её глубину, после чего очертить круг действий, призванных заделать брешь - словечко звучит совсем по-французски, точно и выразительно, так что невольно приходит на ум, что оно и было изобретено в чаянии того момента, когда треснет земля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112