Мы хотим видеть фюрера! — пока не охрипнут и не взмокнут, а седые старушки льют слезы умиления, а зрелые женщины трепещут набухшими матками и напрягшимися грудями, а у мужчин — стальные мускулы и воля еще стальней, и все они выкликают «фюрер! фюрер!», и когда фюрер появится наконец в окне, восторг, прорвав последние дамбы, хлынет потоком, и вся толпа изойдет в едином крике: Хайль! — вот это другое дело, ах ты, доля моя португальская, судьбина горемычная, почему не родился я немцем? Впрочем, мы можем, и не претендуя на столь многое, уподобиться хоть итальянцам, до которых нам тоже — как до неба: они-то уже выигрывают войну, совсем недавно разбомбили город Харрар, послали туда самолеты и обратили его в пепел и руины, и если уж вон куда метнуло народ тарантеллы и серенады, то, может, и нам не станут помехой фадо и вира [42] Португальский народный танец и музыка.

, беда в том, что возможностей нам не предоставляется, у нас уже есть империя, и недурная, там всей Европе места хватит и еще останется, и не можем покорять чуждые — соседские то есть — пределы, даже Оливенсу [43] В 1801 году испанские войска, захватив без боя пограничную крепость Оливенсу, в два дня оккупировали Португалию.

вернуть не в силах, впрочем, что это мы, и не много ли мы на себя берем, устремим лучше свои взоры к происходящему на ближних наших рубежах и приютим в наших ларах, пенатах и отелях состоятельных испанцев, сбежавших от смут и потрясений, ибо таково наше исконное португальское гостеприимство, а если когда-нибудь начнут прибегать к нам и к нашей помощи другие, то сдадим их властям, чтобы правосудие было исполнено, пусть понимают, что закон должен быть соблюден: Но сильна в нас, португальцах, тяга к мученичеству, жажда самоотречения, дух самопожертвования, сказал некогда один из тех, кто повелевает нами: Ни одна мать, дарующая жизнь своему сыну, не сыщет ему удела выше и благородней, чем смерть за отчизну, в бою по защите священных рубежей нашей родины, сказал этот сукин сын, когда посещал родовспомогательное заведение и щупал животы роженицам, спрашивая, когда придет срок опростаться, ибо уже не хватает солдат в окопах, а любопытно бы спросить его, в каких это окопах, но ему видней — может быть, он провидит будущее. Итак, мир, сколько можно судить по этим примерам, не сулит особенного счастья: Алькала Самора смещен с поста президента республики, и тотчас пошел гулять слух, будто наблюдается передвижение испанских воинских частей, и если справедлив)тот слух, печальные дни ожидают очень и очень многих. Впрочем, люди эмигрируют не поэтому. Нам все равно — что родина, что весь прочий мир, главное — найти место, где можно прокормиться и прикопить деньжат, будь то Бразилия, куда только в марте уехало шестьсот шесть человек, или Североамериканские Соединенные Штаты, куда тронулись пятьдесят девять, или Аргентина, куда отправились шестьдесят пять, или в другие страны, куда в общей сложности переселились двое, а Франция, к примеру, вообще никого не пустила, это страна не для португальцев, неотесанных и грязных, там другая культура.Близится Пасха, и правительство распорядилось развернуть по всей стране благотворительную кампанию, присоединив таким манером католическую память о страданиях и триумфах Господа нашего к временному удовлетворению протестующих желудков. Бедняки-бедолаги выстраиваются в очередь — и не сказать, чтобы всегда вели они себя кротко и терпеливо — к дверям муниципалитетов и богоугодных заведений, и уже распространился слух о том, что будто бы в конце мая на территории Жокей-клуба будет устроен блестящий праздник в пользу пострадавших от наводнения в Рибатежо, этих несчастных, на протяжении стольких месяцев разгуливающих в мокрых портках, и уже образован попечительский совет, куда вошло все лучшее из нашего бомонда и хай-лайфа, дамы и господа, принадлежащие к самым-самым сливкам нашего общества, и несказанно повезет жителям Рибатежо, если, конечно, сумеют они дотянуть до мая. Верховная же власть, именно в силу своего возвышенного местоположения, страдает от глазных болезней, вызванных переутомлением недреманного ее ока — вероятно, чересчур усердно следит она, бдит и караулит. Да, оттого что на высотах пребывает она, и отчетливо различает лишь то, что находится поодаль, и не замечает, что спасение — вот оно, только руку протянуть или прочесть в газете рекламное объявление, а если оно укрылось от ее внимания, то это не оправдание, ибо снабжена реклама даже картинкой, на которой в рубашке, открывающей великолепный бюст, наверняка обязанный своим совершенством усилиям мадам Элен Дюруа, представлена лежащая дама, прекрасная, хотя и несколько болезненная, этакая бледненькая немочь, но поразивший ее недуг не приведет к роковому исходу, ибо в изголовье сидит доктор — лысый, в усах и эспаньолке — и, вселяя надежду, говорит со снисходительной укоризной: Вот и видно, что вы не знали об ЭТОМ, а принимали бы ЭТО, ничего подобного бы не было — и протягивает пациентке спасительный флакон, чудо-средство «Бовриль». А читало бы с должным вниманием правительство те газеты, на которые устремляет оно по утрам, вечерам и на заре свои бдительные взоры — поняло бы, отметя в сторону другие советы и рекомендации, как просто решить в Португалии проблему голода — острого или перешедшего в хроническую стадию: надо всего лишь выдать каждому португальцу по склянке «Бовриля», в «Бовриле» — спасение, а многодетным семьям — по пятилитровой бутыли, замена супа и второго, универсальная еда, всеисцеляющее лекарство, принимали бы мы его, дона Клотильда, вовремя да по часам, не были бы такими тощими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157