Друзья вошли в сияющий золотом подземный переход и в изумлении принялись смотреть по сторонам.
— Блин, так не бывает. Полный улет! — пробормотал Круки, разинув от удивления рот.
Кэлум не мог ему ответить. Голова ломилась от мыслей, предмет которых не поддавался определению. Он понял, что такого же типа мысли бывают у младенцев, которые еще не знают слов. Он чувствовал ритм этих мыслей, чувствовал даже то, как они рифмуются между собой, но он не мог их высказать вслух, потому что их нельзя было выразить речью. Он знал, что, протрезвев, он забудет эти мысли навсегда и разучится пользоваться этим тайным бессловесным языком. Как только Кэлум окончательно это понял, он сильно огорчился. Утратить навсегда такое прозрение! Он стоял на пороге высшего знания, но не мог переступить этот порог.
— Мы ничего не знаем, но, блин, мы же все знаем!.. Но никто из нас не знает, что знает:
— Кэл, старик, не грузись, — уговаривал его Круки. — Главное, не спи за рулем. Смотри, мы уже почти у Чиззи. Бобби, где ты, мать твою так! Боб! Иди сюда, мудило! Ты в норме?
— Не могу я говорить. Я же под героином, приятель: Героин: — промямлил Бобби.
— Вот пидор! Лучше бы ты с нами кислоты лизнул. Как тебе приход, Кэл?
— Приход что надо: — неуверенно ответил Кэлум.
Дело не в кислоте. Дело в чем-то другом, подумал он. Он закидывался не первый год, полагал, что его уже ничем не удивишь, вообразил, что он знает о кислоте все. Долбаные старые всезнайки, которые говорят, что завязали с кислотой после одного слишком дурного трипа. Стоит тебе только решить, что ты все изведал, как отлетаешь так, что вся твоя жизнь меняется навсегда. Как эти умники были правы! Все случившееся с ним до этого было лишь подготовкой к тому, что происходит сейчас. Впрочем, это даже подготовкой не назовешь. После этого все будет по-другому.
Они шли и шли, минуты казались часами, но с места практически не удавалось сдвинуться. Было такое впечатление, словно делаешь шаг вперед, а затем два шага назад. По дороге бесконечно приходилось пересекать узкие улочки с непременным пабом на углу. Иногда это была та же самая улочка и тот же самый паб, иногда — вроде другие. Вскоре они оказались под дверьми у Чиззи, так и не разобравшись, какой дорогой пришли.
— Хммм: не помню, куда жать: — бормотал Круки, пытаясь прочесть выцветшие таблички на панели домофона. — Нет здесь никакого Чиззи:
— А как его по-настоящему зовут? — спросил Кэлум.
Бобби в это время начало рвать желчью.
Кэлум чувствовал, что попасть в квартиру необходимо во имя их спасения. На улице полным-полно демонов. Сперва Кэлум только догадывался об их присутствии, но теперь был убежден, что интуиция его не подвела.
— Давай войдем, — сказал он. — А то тут демонов много.
— Не пори чушь! — фыркнул Круки. После трипа можно посудачить о демонах, которых встретил во время трипа. После трипа, но не сейчас. Они же условились не говорить о демонах во время трипа, а теперь этот мудел:
Круки с трудом овладел собой.
— Думаю, его зовут Чизхольм или вроде того:
— Блин! — закричал Кэлум. — Да жми же на долбаную кнопку! Жми на любую! Какой-нибудь хер откроет, мы войдем и найдем Чиззи по шуму. Это же вечеринка.
— Верно! — Круки надавил на первую попавшуюся кнопку, дверь открылась, и они вошли в подъезд.
На резиновых ногах друзья карабкались по лестнице навстречу звукам голосов.
Вид Чиззи, стоявшего на верхней площадке, несколько их успокоил.
— Всем привет! — воскликнул Чиззи. — Рад вас видеть! Отличный вечер, верно?
— Неплохой: мы в крутом трипе, — признал Круки.
— Ну и сукины же вы дети! Валите сюда!
В квартире Кэлума и Круки одолела клаустрофобия. Сев у искусственного камина. Они взяли по банке с пивом и попытались разобраться в обстановке. Бобби же сразу заперся в сортире. Он выполз оттуда только через полчаса и бессильно рухнул в деревянное кресло-качалку.
Усатый парень с квадратной челюстью подошел к приятелям и сказал:
— Так, ребята. Продаю лотерейные билеты. «Клуб-86». Первый приз — «Ровер ретро». Второй приз — туристический ваучер агентства «Сфиэр трэвел» на двести фунтов, понял? Третий приз — рождественская корзина с хавкой, фунтов на сто потянет. Билет стоит один фунт.
— Я в лотерею не играю, — сказал Круки.
Парень окинул их воинственным взглядом.
— Рождественский тира-а-ж! — рявкнул он и потряс пачкой билетов у них перед носом.
— А. Ну тогда: — Круки принялся шарить в карманах.
Кэлум счел, что ему будет лучше сделать тоже самое.
— Долбаный рождественский тираж, мудел! Всего один фунт стерлингов за долбаный билет: хавка, тур или тачка: вы мне, мудни, еще спасибо скажете!
— Э, я возьму один: — Круки протянул парню фунтовую монету.
— Что? Один долбаный билет? Да ты меня за кого держишь, мудел? Долбаный рождественский тира-а-ж! «Клуб-86»! департамент содействия развитию шотландской молодежи: можно подумать, вы сюда на своем «боинге» прилетели!
— Ну ладно: возьму пять! — неожиданно загорелся Кэлум.
— Ты парень что надо! — сказал усатый.
Круки неуверенно протянул ему два фунта.
— Куда пойдешь в субботу? — спросил усатого Кэлум.
— Что? — переспросил тот и злобно уставился на Кэлума.
— На Истер-роуд пойдешь?
Усатый снова посмотрел на Кэлума, а затем раздраженно мотнул головой:
— Я пришел на эту долбаную вечеринку билетами торговать, а не трандеть про футбол.
И с этими словами он ушел, вогнав Круки и Кэлума в параноидальное состояние.
— Надо нажраться, — сказал Круки, поднося банку с пивом к губам. — Алкоголь успокаивает. Приводит в чувство.
Кэлум нервно кивнул и тоже принялся пить.
Через час им полегчало, они встали и принялись танцевать вместе с остальными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11