И я должна выступить здесь как их представитель, я должна спросить у вас, не напрасно ли пролилась их кровь?! Имейте в виду, леди и джентльмены, избранные в Сенат, что я — морской пехотинец! Я по-прежнему верна клятве, которую свято соблюдают в нашем Корпусе. Морской пехотинец никогда, ни при каких обстоятельствах не бросит в беде своего товарища! Я буду отстаивать интересы моих братьев и сестер, которые по нашему приказу сражаются на ледяных берегах Европейского океана.
Пока Кармен говорила, на микродисплее замигал зеленый свет. Быстрый импульс вспыхнул восемь или десять раз, а затем исчез. И сенатор Фуэнтес рассмеялась, очень удивив нескольких сидящих поблизости коллег, которые читали электронные книги или работали на ПАДах.
— Фактически, леди и джентльмены, избранные в Сенат, я должна сказать вам теперь, что мы обязаны помочь нашим людям на Европе. Иного выхода у нас нет. Конечно, нас рассудит история. Но именно храбрая горстка морских пехотинцев на Европе определит облик того, что мы с удовольствием называем нашей цивилизацией. Именно от сегодняшнего дня зависит грядущий век!
Зеленый свет, ретранслированный Эйбом, сигнализировал о сообщении, полученном от полковника Кэтлин Гарроуэй.
Американский космический корабль «Томас Джефферсон» в данный момент совершал ускорение, покидая околоземную орбиту. Он отправлялся в «тренировочный полет».
Никто не мог вернуть корабль обратно: ни Келлерман со своими политическими сторонниками, ни зеленые, ни глобалисты, ни остальные члены Сената.
Проблема теперь заключалась только в одном: чтобы майор Уорхерст и его люди смогли продержаться до прибытия подкрепления.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
25 октября 2067 года.
Радиорубка космического корабля США «Томас Джефферсон»;
06:25 по времени гринвичского меридиана.
Решетчатая палуба под ногами Кэтлин дрожала от постоянной вибрации работающих АМ-двигателей. Скоро должен был начаться очередной сеанс связи.
— Приготовьтесь, полковник, — сказал капитан-лейтенант Джон Рейнольдс. — Вызов!
Они находились в тесной радиорубке космического корабля, при невесомости казавшейся гораздо более просторной. Кэтлин бросила взгляд на стоявшего рядом с люком капитана Стива Маршала. Тот приглаживал волосы и насмешливо ей улыбался.
— Ваш ход, полковник, — сказал он.
Шум помех из динамика едва не заглушал шипение водородной плазмы, разогретой до температуры звездного ядра.
— «Джефферсон», говорит центр управления полетами Колорадо! — Голос слышался вполне отчетливо. — Сенат проголосовал за запрещение спасательной экспедицию на Европу!
Земля повторяла это сообщение уже в третий раз. Каждый раз Кэтлин отвечала, что сигнал сильно искажен, и она не может понять сообщение.
Конечно, искусственный интеллект «Джефферсона» не испытывал ни малейшей трудности при отделении понятных слов от помех из трижды повторенного сообщения. Шум помех, ослабленный стараниями ИскИна, мешал значительно меньше, чем того следовало ожидать.
— Итоги голосования: пятьдесят один к сорока пяти, — продолжал голос из центра управления. — Повторяю, пятьдесят один к сорока пяти, с шестнадцатью воздержавшимися, против спасательной операции! «Джефферсон», вы слышите меня?
Итак, голоса разделились не совсем так, как предсказывала Кармен. Вероятно, речь ее была просто зажигательной.
Кэтлин задумалась, не было ли в сообщении скрытого смысла. Колорадо-Спрингс явно хотел, чтобы она узнала результаты голосования в Сенате. Об этом позаботилась Кармен? Быть может, хотела сообщить, что экспедиция на Европу пользуется большей поддержкой, чем ожидалось?
Да черт с ним!.. Можно сойти с ума, пытаясь понять тайный смысл. Кэтлин не могла позволить, чтобы ее отвлекали от выполнения того, что необходимо сделать.
Искаженный помехами голос с Земли не замолкал:
— «Джефферсон», спасательная экспедиция отменена. Надлежащим образом составленного плана вашего разгона, направленного в сторону Юпитера, не существует. Вам приказано немедленно прекратить ускорение! «Джефферсон»! Вы слышите меня? — После продолжительной паузы голос добавил: — Конец связи!
Кэтлин слышала раздражение в голосе, передававшем сообщение на удалявшийся корабль, и понимала, что человек не знает, что еще сказать, чем убедить ее, прежде чем начнется бесконечное ожидание ответа.
Она еще раз взглянула на Маршала и пожала плечами:
— Я практически не слышу его… А вы, капитан?
— На кораблях с постоянной тягой всегда так, — ответил тот. — Земля находится сзади, и мы пытаемся принять сигнал, проходящий сквозь облако наших выхлопов. Горячая плазма крайне негативно влияет на прием.
Кэтлин взяла микрофон:
— Центр управления, говорит «Джефферсон». Практически не слышу ваше сообщение.
Отвечать Центру должен Рейнольдс или капитан, но она настояла на том, что будет отвечать сама. В конце концов, это была ее затея, и она не собиралась перекладывать ответственность на кого-нибудь другого.
Тем более за ложь.
— Центр управления! — продолжала она. — Говорит полковник Кэтлин Гарроуэй, первый полк Космических экспедиционных сил морской пехоты. Корабль производит сложные… маневры. Мы используем наше право свободного использования космического пространства в соответствии с действующими международными договорами. Мы не производим каких-либо действий, связанных со спасением, у нас нет намерений предпринимать враждебные действия по отношению к какому-либо судну или военному кораблю, если такие действия не будут предприняты по отношению к нам… Колорадо-Спрингс! Не могу расшифровать ваш слабый и прерывистый сигнал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142