Ну что это, разве это придворная дама стоит! Просто сосулька какая-то!
– Кринолины надо.
– Вот то-то и дело, что кринолины! А из чего?
– Я знаю из чего! В сарае старая бочка валяется – можно обручи снять.
– Может, лучше из проволоки сделать?
– А где проволока?
– В колхозе у кладовщика попросим! Что ему, жалко?
– Чечек, бежим за проволокой! – крикнула Катя Киргизова.
– Бежим!
На пороге девочки столкнулись с Настенькой. Она была совсем расстроена.
– Марфа Петровна, нигде люстры нет. Ну что делать? А где есть, так нарисовано мелко – не разберешь ничего!
– А ты поищи, придумай, – ответила Марфа Петровна.
– Я не знаю!..
– Что это такое: «Не знаю»! – сказала Марфа Петровна. – Кто это тебя учил отступать? Добиваться надо, а не отступать! У Анатолия Яковлевича была?.. Нет? К нему сходи. К математику сходи. К Анне Михайловне…
Настенька ушла снова.
Вскоре прибежали Нюша Саруева и Алеша Репейников. Они принесли целую охапку мятого льна.
– Алешка, уходи! – взвизгнула Мая.
Но Алеша не слышал.
– Вот, дали! Сам Матвей Петрович дал! – закричал он. – А конюх начал ругаться, говорит: «Тут три пары вожжей выйдет». А мы говорим: «А кто старше – конюх или председатель? Нам же сам председатель Матвей Петрович велел!..»
– Давай, давай сюда! – обрадовалась Марфа Петровна, принимая лен. – Девочки, добывайте щипцы, сейчас парики будем завивать!.. А ты, Алеша, иди отсюда, беги в зал, там ребятам помоги – они декорации делают.
Вскоре явились Чечек и Катя Киргизова. Зазвенела проволока, с грохотом вкатились ржавые обручи с разбитой кадки. Пошли в дело старые материнские юбки, которые ворохом лежали в углу. К этим юбкам решили пришивать каркасы для кринолинов. Обручи не пригодились – они были слишком тяжелые, прорывали материю. А гнутая проволока оказалась хороша.
Первая надела платье с кринолином Мая, и все девочки закричали от восторга:
– Ой, красиво! Придворная дама! Как на картинке – аккурат, аккурат так!
– А мне? А мне? – спрашивала Чечек, теребя Марфу Петровну. – А мне тоже такое платье будет? И с голыми руками? И прическа будет?
– Все будет! – отвечала Марфа Петровна. – Ты у нас самая первая дама будешь. Только побыстрее иголкой шевели!
Потом встал еще один вопрос: как одеть мальчиков? Этот вопрос обсуждали всем миром. Позвали ребят, стали вспоминать, у кого из них какие пиджаки есть, какие курточки…
– А шляпы?
– У нашего конюха шляпа есть, только обвислая…
– Ничего! Треуголку сделаем: поля загнем, белые оборки пришьем…
– У Григория Трофимыча есть шляпа!
– Не даст. Она у него новая.
– Даст! Он с ребятами сцену делает. Даст!
– А кафтан Петру?
– Может, отцов пиджак?
– Не выйдет. Надо, чтобы кафтан длинный был. А Косте отцов пиджак почти впору будет. Вот дылда вырос!
Бегали по деревне, выпрашивали пиджаки, курточки. Манжина одели очень хорошо: черная плисовая жакетка Костиной матери выглядела на нем как отличный кафтан, только рукава подогнули, а белое жабо из марли казалось настоящим кружевом.
– Смотрите, какой Манжин красивый! Смотрите! Только надо его сажей чуть-чуть подмазать – он же арап!
– Не надо! А то скажут, что он ходил трубы чистить.
– Ну, тогда коричневой краской. А какой же арап, если белый?
– Ну, это-то хорошо! А вот Петру, Петру что надевать?.. Вот вырос ты, Кандыков, – ни во что не обрядишь!.. Ты вспомни: может, у вас какой дедушкин армяк завалялся?
– Армяк? Это царю-то? Ему мундир нужен!
– Стойте! Я знаю, где мундир взять, – сказал Ваня Петухов. – У Карповых. У дяди Павла Карпова мундирчик есть – новенький, офицерский!
– Кандыков, ступай проси! – сказала Марфа Петровна.
– Я… боюсь. Как-то неудобно.
– С Петуховым идите. Что тут неудобного? Раз нужно!
…Дядя Павел Карпов только что вернулся с пашни и садился обедать.
– Мой мундир? – удивился он. – Ну, не знаю…
– Что такое «не знаю»! – вмешалась его жена Степанида. – Вот еще что вздумали! Дай им новенький мундир!
– Да ведь мы аккуратно будем, – возражал Ваня, – мы его и не помнем даже! Все будет в порядке.
– Ничего не знаю! – отмахнулась тетка Степанида. – Что хотите говорите, а мундир не дам! Ишь ты, что вздумали – новенький мундир им на баловство дать! Разорвут, пятен насажают…
– Да тетя Степанида, ну мы тебе даем слово!..
– Никакого вашего слова мне не нужно! Куда мне его, ваше слово-то?
Костя, красный от конфуза, потянул Петухова за рукав:
– Пойдем. Раз не дают, значит, нельзя. Хватит тебе!.. – и вышел из избы.
Ваня Петухов попытался еще уверить тетку Степаниду, что мундир им просто необходим, но ничто не помогало. И Ваня ни с чем последовал за Костей…
– Эх вы, простофили! – сказала Марфа Петровна. – Не сумели человека убедить! Федя Шумилин, ступай ты. Ты у нас побойчее. И кто-нибудь из девочек… Лида Королькова, беги!
Но и эти посланцы вернулись ни с чем – тетка Степанида их и слушать не стала.
– Придется самой идти, – вздохнула Марфа Петровна. – Вот ведь народ несознательный! Хоть бы подумали: ну, а в чем же царю Петру прийти на ассамблею? «Новенький»! Так ведь царю и нужен новенький!.. Лида, садись на мое место. Вот тебе иголка. А я пойду.
Марфа Петровна стряхнула с себя нитки и обрезки, повязалась получше своим белым платком и пошла.
Тетка Степанида даже ахнула, когда узнала, что и Марфа Петровна пришла за тем же самым – за самым лучшим Павловым мундиром, который хранился у нее в сундуке, пересыпанный нафталином.
– Да что это вы, однако, Марфа Петровна! – сказала она возмущенно. – То ребят посылаете, то сами… Что это вы так чужим добром распоряжаетесь?
– Ничего твоему добру не сделается, – ответила Марфа Петровна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57