- возмущённо сказала Сима. - Пионерки не должны так думать и так говорить!.. Зина, почему ты молчишь?
- Я думаю, - негромко сказала Зина: - а что может Тамара сделать, если её мама захотела кулич испечь? Ведь она у Тамары не спросилась же!
- Ну и правильно. И, конечно, не спросилась. Ну, а у Тамары, у пионерки, должно быть своё отношение к этому? Должно. А у неё нету. Ей лишь бы послаще чего, самое главное! Её это не волнует даже. По-твоему, это по-пионерски?
- Нет, - согласилась Зина, - конечно, не по-пионерски!
Зина сказала и тут же проверила себя: а она разве бабушкиному куличу не радуется? И, к успокоению своему, почувствовала, что нет, не радуется, что бабушка своими церковными разговорами так замучила её, и так устала она бояться, что все эти церковные обряды заинтересуют и увлекут ребят и они вдруг вместе с бабушкой начнут веровать в бога и молиться. Зина так устала от этого, что и кулич и пасха казались ей чем-то враждебным, как опасная приманка в западне. Нет, Зина ничему этому не радовалась.
Они шли по коридору, а Тамара и Ляля Капустина глядели им вслед, внутренне смущённые. Но смущения своего они даже и друг другу показать не хотели.
- Подумаешь! - сказала Тамара. - Уж очень умные чересчур!
- Подумаешь! - повторила и Ляля, не зная, что бы такое сказать ещё. Но ничего не придумала и опять повторила: - Подумаешь!
Зина была согласна и с Симой и с Машей. Пионер должен быть принципиальным всегда и во всём. Но она не знала, какое испытание ждёт сегодня её самоё.
Дома по всей квартире плавал запах сдобного теста. В комнатах было празднично прибрано, стол накрыт самой лучшей скатертью с жёлтой каймой - эту скатерть мама стелила только на Новый год, на Первое мая и на Октябрьские праздники. В спальне перед бабушкиной иконой горела маленькая зелёная лампадка.
Бабушка лежала на диване.
- Пришла? - окликнула она Зину. - Ох, ох… Вот и хорошо. Придётся тебе, Зина, мне услужить сегодня… Прямо не разогнусь после вчерашней-то уборки. Не знаю, как сегодня заутреню выстою…
- А может, тебе не ходить сегодня в церковь, бабушка? - сказала Зина.
- Что ты! Да нешто можно! - Бабушка села на диване и спять охнула, - Это к заутрене-то! Да ведь «Христос воскресе» будут петь!
- А что надо сделать? - спросила Зина, прикидывая в уме, что такое понадобилось бабушке.
- Сходи, матушка, в церковь, освяти куличик, - ласково сказала бабушка. - Ох… сама никак не могу!
Зина повернулась к бабушке и уставилась на неё изумлёнными глазами:
- Что?!
- Ну - что-что! - со скрытой досадой сказала бабушка. - Как будто и невесть что говорю. Сходи, говорю, в церковь, тут недалечко, не на край света посылаю, да освяти кулич, - вот и всё, и ничего больше! Кабы я сама могла, разве бы я просила?
- Я не умею куличи святить, - бледнея от возмущения, ответила Зина и отошла к своему столу.
Ещё этого не хватало, чтобы школьница, пионерка, пошла в церковь кулич святить!
Но бабушка не собиралась уступать Зине.
- А и уметь-то нечего, - возразила она. - Вот завяжу тебе в платочек, да и отнесёшь. А там уж - что люди, то и ты. Поставишь куда надо. Покажут. Батюшка придёт, побрызгает святой водой - и всё. Возьмёшь и обратно принесёшь.
- Бабушка, я пионерка, я не могу ходить в церковь, - сказала Зина как могла спокойнее. - Я не могу. Это нечестно!
- Эко, выдумки какие! - Бабушка начала понемногу давать волю своему раздражению. - Нечестно своей бабушке услужить! Бабушка-то вон не посчиталась, дом свой бросила да к вам приехала… А вот заболела - и конец. Оставайся без праздника!
- Бабушка, пусть Анна Кузьминична снесёт.
- Снесёт она, как же, греховодница такая! - Бабушка махнула рукой. - Давай, говорит, я твой кулич из-под крана попрыскаю, а поп-то, говорит, нешто не такой же водой прыскает. Всё ведь насмех - вот в Москве народ-то какой! Ну, что ж поделать… видно, без праздничка оставаться. Да, видно, пора и вещички свои собирать, да и отправляться опять из земли Халдейской в землю Ханаанскую. Домой, восвояси. Там хоть соседи вокруг меня, а тут? Вот и в родной семье, а одним-то одна, некому кулича освятить!
Зина молчала. Слушала. Так и решила отмолчаться. Но заявление бабушки о том, что она уедет восвояси, испугало Зину.
- А папа? - живо сказала она. - Папа тебя не пустит.
Бабушка тотчас поняла, в какую точку надо бить.
- Ну уж нет! - покачала она головой. - Никто меня не удержит. Отцу твоему, конечно, приятности мало. Нешто хорошо? Родную мать из дома выжили. Вот каких деток воспитал! Ну, а мне что? Мне и дома на печи не дует. Только молча я не уеду. Всё отцу выложу. Один-то раз, единственный бабушка попросила - и на тебе, сделать не хочет!
Зина нахмурилась, опустила голову и угрюмо смотрела, как за стеклом падает капель.
«Что же мне делать? - думала Зина. - Ну что же мне теперь делать?»
Если бы можно было сейчас прибежать к Елене Петровне и всё-всё ей рассказать! Но как же прибежишь? Ведь она ещё не в школе, а домой к ней не прибежишь когда вздумается. И когда же бежать, если бабушка - вот она! - стоит над душой неотступно со своим куличом?
Зина пожалела сейчас, что не рассказала про свои домашние дела Елене Петровне в тот день, когда ходила навещать её. Зина только сидела и радовалась, что снова видит её, слушает ласковый, живой разговор, ощущает её доброе присутствие… Да и как было рассказывать? Тут же сидели и другие девочки - Сима, Фатьма, Шура Зыбина. И ещё Аня Веткина, которая сейчас же всё это и разнесла бы по всему классу. Елена Петровна сказала, что скоро придёт в школу… Да, она скоро придёт. А вот что же делать Зине сегодня?
Бабушка шумно вздохнула, охнула и поднялась с дивана:
- Ох… Видно, нет у меня никого. Ни внучки, ни сына…
Зина устало отвернулась от окна и поглядела на бабушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71