Аллея была прямой, и, по-видимому, некогда широкой, но рододендроны разрослись так буйно, что дорожка, посыпанная желтым песком, была узенькой-преузенькой, и едва освещалась кособокой луной. Ручей журчал где-то в кустах, чем дальше она шла, тем громче. Повсюду рододендроны просто-таки душили окружающее пространство. Неведомой угрозой они нависали над Сьюзен. У нее было такое чувство, что все эти миллионы листьев – кожистые, остро пахнущие, дышащие, живые, – вместе как бы образуют единое чудовищное тело, наделенное враждебным, звериным сознанием.
Может, это было только игрой воображения, но все чувства у нее были обострены. Сьюзен двигалась мягко, как движется пантера или барс, почти бессознательно обходя веточки и камешки, попадавшиеся под ноги. У нее не было никакого сомнения в том, что Колин где-то близко.
Дважды дорогу пересекал ручей, через который были перекинуты каменные мостики с обваливающимися перилами. Второй из этих мостиков располагался примерно в полумиле от ворот. Глаза Сьюзен к этому времени уже попривыкли к темноте. Она отчетливо различала все, что делается на дороге и по сторонам настолько отчетливо, насколько позволяли заросли рододендрона. Второй мостик находился у развилки. На развилке возвышался небольшой холмик. С обеих сторон его обтекали ручей и узенький приток, сливаясь как раз у моста. Основная дорога уходила влево. А возле моста в тени рододендронов стоял некто. Вроде бы человек. Он стоял совершенно неподвижно.
В руках у него было копье и маленький круглый щит. Свет падал только на его макушку и слегка касался груди и плеча, все остальное оставалось в тени. Он ни разу не шелохнулся, и Сьюзен даже подумала, не поставил ли здесь кто-нибудь этакую эксцентричную статую.
Она стала приглядываться. Но фигура не подавала признаков жизни, так что Сьюзен не удалось прийти ни к какому заключению.
Мысль о том, чтобы вернуться, не приходила ей в голову. Она знала, что должна идти вперед любой ценой. Но пройти мимо фигуры возле моста тоже было бы очень рискованно.
Нечего было и думать продираться через кусты. Единственным выходом казался ручей, который в этом месте протекал довольно близко от дороги.
Ручей был мелкий, но каменистый, а иногда на дне образовывались ямы, куда Сьюзен проваливалась по пояс. Совсем бесшумно двигаться она не могла, но журчание ручья заглушало ее шаги. Она шла близко от берега, где тень особенно сгущалась. Хуже всего было пробираться под мостом. Мост был низкий, под ним противно воняло плесенью, в темноте девочка натыкалась на что-то, что уплывало от нее вниз по ручью.
Выбравшись из-под моста, Сьюзен увидела, что берега стали выше и круче. Но она продолжала идти по ручью еще сотню-другую ярдов. Берег сделался почти что вертикальным, землю густо покрывали прелые листья. Восемь или девять раз Сьюзен делала попытку выбраться на дорогу, цепляясь за землю, и каждый раз, когда казалось, что она вот-вот ухватится за сломанный плетень на краю дороги, Сьюзен скатывалась вниз по своему следу. Наконец ей удалось ухватиться за край обрыва и подтянуться.
Дорожка была все такой же ширины, но через несколько ярдов образовалось ответвление, уходившее от нее вправо. Сьюзен остановилась в нерешительности, не зная, продолжать ли идти прямо или посмотреть, куда ведет дорога, уходящая вбок. Потом она решила хотя бы взглянуть, что там, за поворотом.
Хотя Сьюзен и продолжала двигаться так же тихо, однако, заглянув за поворот, она не смогла сдержать крика.
Там, за поворотом дорога шла по краю лужайки, устроенной в виде террасы, между уступами были ступеньки, а на лужайке стоял каменный дом, построенный в тяжелом итальянском стиле прошлого века. Все окна дома были освещены. Этот свет казался ярче лунного, но каким-то безжизненным, и создавалось впечатление, что он тоже представлял собой ничто иное, как свет луны.
Сьюзен сразу поняла, что именно это место она и искала. Здесь находилось самое сердце зла. Морриган была здесь. И Колин тоже. Сьюзен направилась было к дому, но потом остановилась.
«Нет, – подумала она. – Я не знаю, куда идти или что делать. Я должна сообщить Каделлину, что Морриган здесь, он будет знать, как с ней обойтись».
Над дверью дома высилась квадратная башенка. И как бы в подтверждение догадки Сьюзен в одном из арочных окон башни показалась фигура. Это была Морриган. Она уставилась на лужайку. И несмотря на то, что Сьюзен стояла в тени, девочке показалось, что ее пронзил яркий свет. Ей понадобилась вся воля, чтобы оставаться неподвижной, пока Морриган вглядывалась в темноту. Когда она скрылась, Сьюзен на цыпочках вернулась на дорогу.
Вид этого дома напугал ее. «Ну почему – я? – подумала ока. – Почему Ангарад не могла обратиться к Каделлину? „И очень многое ложится на твои плечи“, – сказала Ангарад. Она могла бы мне рассказать поподробнее. Я-то не знаю никакого волшебства, а те, кто знают, сами боятся Морриган. Будет ли от меня какой-нибудь прок, если я появлюсь там одна? Нет, я должна разыскать Каделлина».
Сьюзен вернулась назад, к перекрестку. Она могла пойти налево, по краю долины, или продолжать путь по дороге. Ей не очень-то хотелось снова иметь дело с мостом. Теперь-то Сьюзен была уверена, что тот, которого она там увидела, кем бы он ни был, не представлял собою парковую скульптуру. Но где она находится? В какой стороне Олдерли? Девочка немного сориентировалась, глядя на знакомую вершину. Дорога шла на запад. «Это то, что нужно, – думала Сьюзен, – если я нахожусь в Пеннинах. А что, если это уже Уэлс? Тогда я оказываюсь в сорока милях от Олдерли! Нет, лучше думать, что это Пеннины».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42