Отдаленное бормотание волн, шипение бегущей пены... Мейсон пробудился ото сна - где грохотал прибой и бурлили глубокие воды, выбрался из-под одеяла и быстро оделся. Мириам, озаренная слабым сиянием облаков, тихо спала в кресле, и яркий лунный луч перечеркивал ее нежное горло. Бесшумно ступая босыми ступнями, он вышел на крыльцо, бросился навстречу волнам, достиг мокрой, глянцевитой линии прибоя, поскользнулся - и вал ударил его с утробным ревом. Упав на колени, Мейсон ощутил, как алмазный холод воды, кипящей мельчайшими живыми организмами, резко стиснул грудь и плечи и, на миг задержавшись, отхлынул, втянутый жадной пастью новой волны. Стоя в мокром костюме, липнущем к телу словно утонувшее животное, Мейсон видел, как белые в лунном свете дома ушли в морскую глубину - подобно пышным дворцам Венеции или забытым некрополям затерянных островков... но гораздо быстрее. Только церковный шпиль одиноко торчал над водой, поднявшейся на добрые двадцать ярдов выше, так что брызги долетали чуть ли не до порога его собственного дома. Мейсон, дождавшись интервала между двумя волнами, перебежал на ту улицу, что тянулась в направлении дальнего мыса, и помчался, шлепая по воде, уже полностью залившей мостовую. Мелкая зыбь звонко шлепала о ступеньки домов. До мыса оставалось еще полмили, когда он различил гулкий грохот большого прибоя, почувствовал мощное движение глубоких вод и, задохнувшись, прислонился к изгороди, а холодная пена продолжала шипеть у ног, и подспудное течение настойчиво увлекало за собой. Он поднял голову - и в отраженном сиянии, льющемся с небес, разглядел над морем неясную человеческую фигуру. Женщина! Одетая в какую-то долгую, черную, свободно развевающуюся хламиду, она стояла на каменном парапете, ограждающем обрыв холма; длинные, белые в лунном свете волосы вольно бились на ветру, а далеко внизу, под ее ногами, сияющие волны-акробаты неистово скакали и крутились колесом. Мейсон побежал. Дорога повернула, выросшие дома заслонили панораму, еще раз мелькнул и окончательно пропал вознесенный над морем белый ледяной профиль... прибой притих и попятился, море стремительно уходило в проезды меж домов, унося с собой весь свет, всю мощь этой ночи. Последние пузырьки пены расплылись на мокром асфальте. Он поискал женщину у холма - тщетно. Одежда просохла, пока он добирался домой, запах йода бесследно истаял в ночи. - Ты была права, дорогая, - сказал он утром Мириам, - это всетаки был сон. Думаю, море ушло навсегда. По крайней мере, сегодня я его не видел. - Слава Богу! Ты уверен, Ричард? - Абсолютно, - Мейсон поощрительно улыбнулся. - Спасибо, любовь моя, что охраняла мой сон. - И опять сделаю то же самое. - Она выставила ладонь, отметая поспешные возражения, - Нет, я просто настаиваю! Я прекрасно себя чувствую и желаю покончить с этим раз и навсегда. - Придвинув чашку кофе, Мириам вдруг нахмурилась.- Забавно, но раз или два мне самой показалось, что я слышу шум моря. Такой странный звук, оченьдалекий и... древний, что ли... словно прошел через миллионы лет. По пути в библиотеку Мейсон совершил преднамеренный крюк в сторону мелового обнажения и притормозил машину вблизи места, где ночью в свете луны маячила фигура беловолосой женщины. Теперь, при свете солнца, на склоне бледно зеленела короткая травка и чернело устье шахты, вокруг которого продолжалась некая, на первый взгляд лишенная смысла активность. Минут пятнадцать он медленно утюжил окрестные улицы, заглядывая в распахнутые окна кухонь... почти наверняка она живет в каком-то из этих домов... наверное, как раз стоит у плиты, накинув фартук прямо на тот черный балахон? Подъехав к библиотеке, Мейсон узнал припаркованный там автомобиль (он только что стоял у холма). Водитель -немолодой мужчина в твидовом костюме внимательно изучал витрины с образчиками местных краеведческих открытий. - Кто это? - спросил Мейсон хранителя древностей феллоуза, когда посетитель отбыл. - По-моему, я видел его у обрыва. - О, это профессор Гудхарт, палеонтолог. Кажется, его экспедиция вскрыла довольно интересный костный слой. Если повезет, мы сможем пополнить наши фонды, - и Феллоуз широким жестом указал на скромную коллекцию, составленную преимущественно из фрагментов челюстных и больших берцовых костей. Мейсон уставился на кости со странным ощущением, что в его мозгу замкнулось какое-то реле. Каждую ночь море, выливаясь из темных улиц, подходило все ближе к дому Мейсона. Стараясь не потревожить мирно спящую жену, он выходил и упрямо брел по глубокой воде к дальнему мысу. Каждую ночь он видел женщину на краю обрыва - белые волосы, белое лицо, поднятое навстречу фонтанам брызг. Каждую ночь прибой уходил раньше, чем он успевал добраться до холма, и тогда, измученный, он падал на всплывающую из воды мокрую мостовую. Однажды его - лежащего пластом посреди дороги - осветили фары патрульной машины, и пришлось что-то объяснять недоверчивым полицейским. В другой раз он позабыл запереть за собой входную дверь, и за завтраком Мириам поглядела на него с прежним беспокойством, заметив наконец темные круги вокруг глаз мужа. - Мне кажется, дорогой, тебе не стоит столько времени проводить в библиотеке. Ты выглядишь ужасно. Что, опять снится море? Мейсон покачал головой, выдавив принужденную улыбку. - Да нет, с этим покончено. Наверное, я действительно слишком много работаю. - Боже, а это что такое?! Мириам схватила его за руки и внимательно осмотрела ладони. - Ты упал? Царапины совсем свежие... Как это случилось, Ричард? Мейсон, думая о своем, рассеянно сплел какую-то довольно правдоподобную байку и отправился с чашкой кофе в кабинет.
1 2 3 4