– Я бы мог предложить вам отправиться со мной, – заявил Пирсон. – Мы привлекли бы к вашей проблеме внимание общественности, рассказали миру о Контрабэллуме и экспериментах, что здесь проводились. Я – служитель Церкви! Уверяю вас, к моему слову непременно прислушаются.
– И что потом? – поинтересовался Бунтарь, не слишком вдохновленный перспективой путешествия в Одиум.
– Как что? – удивленно вскинул брови патер. – Да вы, видимо, еще не осознали всю сложность вашего положения, мистер Первый! Крэйг Хоторн – человек, все эти годы заботившийся о вас почти как о приемных детях – мертв! Ваше финансирование либо уже прекратилось, либо прекратится в ближайшее время. Племянник Крэйга – Мэтью Холт – унаследовал от Хоторна пост президента концерна и уже публично заявил о ликвидации убыточных проектов покойного дядюшки! Неужели вы думаете, что Мэтью станет заботиться об одиннадцати превенторах, которых в свое время признали негодными к службе?
– Как же он с нами поступит? Выгонит с Периферии?
Патер Ричард ответил не сразу. Было очевидно, что он знает ответ, но не решается произнести его вслух. Однако все-таки заставил себя это сделать, как бы ни тяжело было Пирсону знакомить превентора со своими откровенно мрачными прогнозами.
– Вас готовили в секретном военном институте, – вымолвил наконец патер. – Для чего конкретно – ни мне, ни даже вам неизвестно. Но обратите внимание: Хоторн побоялся отпустить вас на свободу, предпочтя ей весь этот спектакль с подземным городом. Крэйг опасался каких-то нежелательных последствий, которые могли возникнуть, окажись вы за пределами Контрабэллума. Но Крэйг пожелал лично заботиться о вас, а не определять на попечение в какой-нибудь закрытый ветеранский приют. И все потому, что мой друг был добросердечным человеком. А Мэтью Холт – это акула бизнеса. Он беспринципен и не станет тратить время и деньги на то, что ему невыгодно. А пожизненное содержание одиннадцати превенторов вряд ли можно назвать выгодным вложением средств. И на волю Холт вас тоже не отпустит – он и подавно испугается последствий, которые могут испортить ему карьеру и репутацию. Все документы, доказывающие ваше существование, хранятся где-то за семью замками. Поэтому никто не станет беспокоиться, если одиннадцать невостребованных превенторов вдруг исчезнут без следа. А вместе с ними и многие проблемы, доставшиеся Холту в наследство от дядюшки.
– Нас что, казнят, словно преступников? – неуверенно полюбопытствовал Бунтарь.
Патер вновь тяжко вздохнул и молча развел руками: мол, понимайте, как знаете. Превентор воспринял этот жест как положительный ответ.
– Сегодня утром над Периферией кружил подозрительный геликоптер, – признался Первый. – На нем было написано «Звездный Монолит»…
– Вот вам и доказательство! – воскликнул Пирсон, не дав собеседнику договорить. – Именно так называется концерн Хоторна… Вернее, Холта.
– И что, по-вашему, это может означать?
– Все, что угодно, мистер Первый, – пожал плечами Пирсон. – В том числе и то, о чем мы сейчас говорили.
– Вот что, патер… – Бунтарь поднялся со стула, поняв, что возвращение на поверхность не требует отлагательств. – Думаю, вы – честный человек. Не знаю почему, но я вам верю. Даже удивлен, что в Одиуме живут такие отзывчивые люди, как вы. И если вы стремитесь нам помочь, то возвращайтесь к себе в церковь и расскажите людям все, что о нас знаете. А я попробую убедить своих товарищей покинуть Периферию и довериться вам и вашим покровителям. Будем надеяться, что всем нам повезет. Кого бы ни готовили из нас в Контрабэллуме, мы – вполне нормальные люди и не желаем причинять никому зла.
– Что ж, да поможет нам с вами Господь, мистер Первый, – изрек Пирсон и снова воспроизвел свой жест, только на сей раз перекрестив не себя, а Бунтаря.
Превентор решил, что отныне знает смысл этого жеста. Патер отмечал превентора незримым символом, по которому могучая сила, которой служил Пирсон, будет определять Первого как друга. Бунтарь искренне надеялся, что знак этот сохранится надолго, поскольку ждать помощи отверженным превенторам больше неоткуда…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Воздух в тоннеле, идущем от лифта к карантинному шлюзу, стал другим. Бунтарь определил это, как только очутился наверху: прежняя атмосфера – сырая и тяжелая из-за постоянно закрытых ворот и плохой вентиляции – сменилась свежим, бодрящим сквозняком, весьма приятным для человека, который провел пару часов в подземной пещере.
Вот только на самом деле ничего хорошего в прохладном ветерке не было. Прежде всего, он извещал посланника о том, что шлюзовые ворота стоят нараспашку, а значит, пятеро перевозчиков нашли способ их отпереть и вырвались на свободу. Бунтарь сразу пожалел, что не прихватил с собой в Контрабэллум все трофейное оружие: открыв шлюз, солдаты непременно обнаружили свои пэйнфулы, брошенные Первым в тоннеле. И то, что вооруженные перевозчики отправились не обратно, а прямиком на Периферию, навевало нехорошие предчувствия.
Отругав себя за безалаберность и похвалив за то, что не оставил второпях трофейный пэйнфул в Контрабэллуме, Бунтарь припустил бегом навстречу тревожному сквозняку, гадая, почему солдаты отправились именно в том направлении? Наказать превенторов за тяжкий проступок их товарища? Вряд ли Лидер и остальные превенторы примут за врагов вышедших из шлюза перевозчиков, пока те не начнут стрелять по ним молниями, – а они начнут, поскольку наверняка решили, что гарнизон взбунтовался. Доверчивость к «согражданам» из-за незнания истинного положения дел была чревата для собратьев Первого тяжкими последствиями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23