«Подавись, собачье дерьмо», – и стряхнул с руки выдранные челюсти келебра, болтавшиеся на ней, словно костяной браслет. После чего похлопал меня по плечу и обеспокоенно указал назад. Я обернулся и понял, что рановато обрадовался. Косматые твари, празднующие в этом лесу Злое Знамение, и не думали отпускать нас восвояси.
Видимо, компания бродяг-келебра нарочно прибыла сюда, чтобы учинить сезонное бесчинство вдали от городов, чьи жители при поддержке столичных магов живо приструнили бы распоясавшихся оборотней. Истребление лесных монгов не запрещалось законом, и к рассвету заезжие охотники изрядно уменьшили бы здешнее поголовье этих злобных, но трусоватых созданий. Однако в планы келебра вдруг нежданно-негаданно вклинились два беглых каторжника, охотиться на которых было, бесспорно, куда интереснее. К тому же дерзкая парочка сама спровоцировала гнев хозяев праздника и автоматически записалась на роль очередных жертв.
В полусотне метров позади нас неслись, растянувшись в короткую цепь, три резвобега, на каждом из которых восседало по оборотню. Провозившись с напавшим на нас их товарищем, мы так и не набрали должную скорость, в то время как келебра разогнали своих мута-зверей практически до предела.
– Не мычи – вижу! – бросил я отчаянно жестикулирующему Гробуру. – Лучше прикуси гриб и смотри не выпади из седла. Сейчас малость потрясет!
Точно по курсу у нас торчал гигантский эвкадуб, чья верхушка маячила чуть ли не вровень с окружающими ущелье хребтами, а чтобы обхватить его ствол, потребовалось бы не менее двадцати человек. Наш резвобег двинул было в обход препятствия, но я приказал животному мчаться прямиком на дерево. Почувствовав, как мута-зверя охватывает волнение, я оперативно блокировал ему тот участок мозга, что отвечал за принятие самостоятельных решений. А потом полностью взял управление резвобегом на себя, оставив в его распоряжении лишь примитивные моторные функции.
Финт, который я намеревался проделать, был из разряда тех, что Молниеносный Бикс практиковал в молодости, выступая на арене мутазвериного родео. Сейчас у меня не было нужды заставлять резвобега исполнять трюк на максимальном уровне сложности. Да и мой нынешний подопечный вряд ли провернул бы такое, не получив травму, – прежде чем выйти на арену, мутазвери-трюкачи подвергаются долгой дрессировке и укрепляющей биоинженерии. Я тоже не занимался подобной эквилибристикой уже добрый десяток лет и не был уверен, получится ли у меня после столь длительного перерыва не ударить в грязь лицом. Но иного способа оторваться от настигающей нас погони я в данный момент не видел.
Не было времени оглядываться и проверять, надежно ли ящер закрепился в седле, поэтому, если желтобрюхий выпадет на ходу, пусть пеняет на себя. Я же полностью сосредоточился на выполнении маневра, войдя в настолько тесный контакт с сознанием резвобега, что фактически утратил собственное «я» и переродился в неистового мутазверя, готового совершить самый отчаянный прыжок в своей жизни.
Не добегая до эвкадуба десяток метров, ведомый мною резвобег совершил мощный подскок, долетел до дерева, но не врезался в него, а оттолкнулся от ствола всеми четырьмя ногами и почти с той же скоростью полетел обратно. На родео мои подопечные делали при этом сальто в воздухе вместе с погонщиком (словами не описать, какие я в тот момент переживал ощущения!), но для обычного резвобега совершить облегченный вариант аренного трюка тоже могло считаться выдающимся достижением.
Не успели преследователи и глазом моргнуть, а мы уже находились у них за спиной. Наш резвобег удачно приземлился на мягкую траву, в то время как трое его собратьев, повинуясь своим погонщикам, на полном ходу обогнули толстый ствол эвкадуба. Чтобы среагировать на перемену обстановки, придержать животных и поменять курс, келебра требовалось несколько секунд. Тех самых секунд, в течение которых мое преимущество над ошеломленными врагами станет абсолютно неоспоримым.
Оборотень, что двигался в шеренге преследователей крайним справа, только-только замедлил ход резвобега и пошел на разворот, как в этот момент на него из-за дерева налетели мы. Передние лапы нашего мутазверя тараном ударили в бок вражеского животного, а бампер – прочный, закаленный в магическом горниле стальной щит – рубанул келебра по шее и начисто отсек ему голову. Резвобег противника потерял равновесие и рухнул на траву вместе с мертвым погонщиком, голова которого, словно мяч, откатилась далеко в сторону.
Остальные оборотни уже мчались к нам, правда, сейчас скорость преследователей была заметно ниже нашей. Устраивать верховой бой с превосходящим по силе противником я не дерзнул и потому, не мудрствуя лукаво, рванул прежним курсом, сквозь ночной лес, в неизвестность.
Теперь мы с врагами находились приблизительно в равных условиях. Конечно, каждый из оборотней весил меньше, чем мы с Гробуром, вместе взятые, и их резвобеги двигались заметно легче. Зато, как я успел определить наметанным глазом, погонщики из этих келебра были так себе. По ровной прямой они нас, бесспорно, настигли бы, но в изобилующем кочками и буераками лесу нагнать Торки Бикса надо еще постараться. К тому же враги узнали, что их жертва в любой момент может выкинуть непредсказуемый и убийственный фортель. Лично я бы на месте преследователей трижды подумал, а стоит ли продолжать эту сомнительную погоню.
Загвоздка состояла в том, что келебра и в обычное время не больно-то склонны к раздумьям, а в ночь Злого Знамения уповать на здравомыслие оборотней и вовсе глупо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22