Скажи спасибо, что одного получил. А ты все загребти хочешь!.. У меня вот все кони на ноги пали, а ты хватаешь…
Споры из-за коней загорались во всем фольварке. Щабель, находясь в цепи, обстреливавшей имение, по редким выстрелам понял, что часть крестьян куда-то убежала. Он кинулся к воротам.
- Гей, мужики! Что ж вы?
Но его никто не слушал. Кое-где уже награждали прикладами друг друга.
Высокий холмянец поджигал своих:
- Забирай коней, и тикаем до дому! Пусть они сами справляются… Чего нам лезть в прорву? Гайда до дому, хлопцы! А кто пущать не будет, так бей его з винта!
Щабель поздно понял опасность.
- Куда вы, хлопцы? Что ж это - продаете, значит? - кричал он.
- Злазь с дороги! - гаркнул на него высокий холмянец.
- Пущай сосновские отдают коней, тогда останемся… А у нас Могельницкий все позабирал, так мы хоть этим попользуемся…
- Чего там с им тарабарить? Гайда, хлопцы, до дому! А то еще окружат тут, то и без головы останешься…
Щабеля оттеснили в сторону.
Птаха едва успел спасти Олесю от лошадиных копыт. Холмянцы, нахлестывая коней, налетая друг на друга, матерясь на чем свет стоит, промчались мимо них. Через минуту их не стало слышно.
С первыми выстрелами немцы зашевелились. Вдоль эшелона забегали фельдфебели. Слышались короткие слова команды. Когда стрельба разгорелась с особенной силой и стала приближаться к вокзалу, у штабного классного вагона заиграл тревогу горнист.
- Господин полковник, вас желает видеть какой-то военный, называющий себя польским офицером.
- Ведите, - сказал полковник Пфлаумер.
- Честь имею представиться - капитан Врона.
- Чем объяснить эту стрельбу? - с угрозой спросил полковник.
- Дело в следующем, господин полковник, - в городе вспыхнуло большевистское восстание. Нам был предъявлен ультиматум невмешательства в их действия. Они хотят разоружить ваш эшелон, а офицеров расстрелять. Мы всю ночь вели бой, но сейчас вынуждены просить вашей помощи… Мы сделали все, чтобы предотвратить этот бунт. Но у нас иссякли силы, и мы должны оставить город…
Грохот пальбы у вокзала как бы подтверждал его слова. Вокруг полковника стояла группа немецких офицеров в стальных шлемах.
Густые цепи немцев залегли вдоль парапета товарной станции, другая часть солдат возилась на платформах с бронеавтомобилем и у орудий.
- Тэк-с, - процедил сквозь зубы Пфлаумер и выплюнул остаток сигары. - Они хотят нас разоружить? Ну, это мы еще посмотрим…
- Конечно, господин полковник, если вы вмешаетесь, то от этой мрази не останется и следа.
Врона разглядел среди офицеров Шмультке. Лейтенант что-то тихо говорил полковнику.
- Простите, как вас?..
- Капитан Врона, - подсказал Шмультке.
- Ага! Так мы вмешаемся обязательно. Будьте добры, отведите своих солдат вон туда! - махнул он рукой влево. - Мы сейчас начнем операцию. Снять орудие! Свезти бронеавтомобиль на землю! Господин председатель полкового совета, объясните солдатам причину боя.
К рассвету город был занят рабочими. Щабель прочно засел на фольварке, приковав Могельницкого к усадьбе.
Но когда полная победа была близка, на вокзале загрохотали мощные залпы. Оттуда по городу брызнули огнем и сталью. Залаяли сразу полтора десятка пулеметов. Немцы двинулись на город.
Целый час Раевский упорно сопротивлялся, задерживаясь на каждом углу. Но по улицам рыскал неуязвимый бронеавтомобиль, направляя огонь своих пулеметов в переулки и дворы.
- Эх, бомбы нет! - бесился Чобот.
Восставшие отходили, оставляя улицу за улицей, А серо-зеленые цепи немцев методично, размеренно двигались вперед. Так же размеренно грохали на станции четыре орудия, швыряя в город тяжелые снаряды.
- Что же, Зигмунд, выходит - проиграли? - сказал Ковалло, быстро шагая рядом с Раевским.
- Да, этого я больше всего боялся. Здесь без провокации не обошлось…
Метельский вчера хотел поговорить с полковым советом, но председатель, продажная душа, пригрозил его арестовать. Теперь надо сохранить людей. Будем отходить на Сосновку. Из города надо выбраться как можно скорее, до утра, а то здесь окружат…
В предрассветной дымке кутался город. Последние цепи рабочих уже покинули пригород. Щабель прислушался.
- А ведь наши из города уходят… Слышишь, пальба уже с пригорода? Видать, немцы полезли в драку. Что ж, тогда и нам отходить надо, пока не рассвело… Будь здесь холмянцы, можно было бы на усадьбу нажать, а так делать нечего. Передай, чтобы отходили! - сказал он Сачку.
- Фольварк запалить? - спросил тот.
- Не надо. Все равно нашим будет, - запретил Щабель. - Пусть седают на коней.
- А баб куда же? - недовольно буркнул Сачек.
- Их тоже на коней посадим.
- Тут я подводу снарядил с барахлишком, одну посадить можно!..
Щабель помог Олесе сесть в седло.
- Не упадешь? - сказал он, подавая ей поводья.
- Нет, я у себя в деревне ездила.
- Ну, а ружье перекинь через плечо. Эх, и вояка же из тебя геройский! - пошутил он, но сейчас же помрачнел…
Птаха скакал рядом с Олесей. Ему все казалось, что девушка может упасть…
Через полчаса они соединились с уходящими из города.
Эдвард Могельницкий приехал на вокзал, чтобы лично отблагодарить полковника Пфлаумера за оказанную помощь.
- Чем могу быть вам полезен? Скажите, и все, что в моих силах, будет сейчас же сделано.
Полковник Пфлаумер отказался от услуг.
- Благодарю. У нас есть все необходимое. Но вслед за нами движется пехотный франкфуртский полк. Господин Шмультке говорит, что в нем служит ваш брат. Как мне известно, они нуждаются в продовольствии и теплой одежде. Начинаются холода. Вот если вы им поможете, это будет прекрасно.
- Конечно, конечно! - заверил его Эдвард.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64