— Не знаю, — проговорил я, словно идиот. — То есть — уже знаю…
— Сразу же после вашего ухода свалились две груды разных предметов. Кажется, чего-то не хватает, но, в общем, вор избежал позора.
— А что вы такого сделали?
— Я? — Она захихикала. Я немного подождал, давая ей отсмеяться. — Вы догадались?
Она во второй раз обратилась ко мне на «вы». Ну вот, пожалуйста, — похоже, я получил повышение!
— Только сейчас, — признался я. — Но что именно вы придумали, я не знаю.
— Когда я отправила вас за таблетками, я приложила к экспонатам небольшое послание, которое напечатала, когда, в свою очередь, сама ненадолго выходила. Там было сказано: «Если ты помнишь о тайне исчезновения главарей преступного подполья в две тысячи пятом году, то знай — я был ее причиной. Эти люди понесли смерть от моей руки, и они того заслужили. Ты тоже в моем списке!»
— Но… Но вонючие бомбы взорвались раньше, в две тысячи втором?!
— Именно. Так что вор не мог знать, что я блефую. Во всяком случае, он перепугался и отдал всё, что мог. Остальное, наверное, продал. Ну и пусть!..
«Роллс-ройс» мягко затормозил возле моей калитки. Феба, удивленная видом машины, высунув нос через щель в заборе, принюхивалась, энергично размахивая хвостом. Даже Монти Пайтон на мгновение отвернул нос от своего «нулевого меридиана».
— Ну, до свидания, — послышалось в трубке.
— До свидания, — ошеломленно ответил я, положил трубку и какое-то время сидел неподвижно. Потом спрятал футляр во внутренний карман пиджака и открыл дверцу. — Спасибо, Джозеф. До свидания.
— До свидания, сэр, — услышал я в ответ.
Машина бесшумно отъехала от калитки. Феба только теперь отважилась заскулить, да и то ее голос звучал тихо и несмело.
— Иду-иду!
Я вошел в калитку и почесал собаку за ушами. Она тщательно меня обнюхала, и мне показалось, что ей нравится осевший на мне запах «роллс-ройса». Дверь открылась, и на пороге появилась Пима.
— Знаешь, я думала, ты меня обманываешь, но, пожалуй, даже ты не способен нанять такой лимузин лишь затем, чтобы подтвердить собственные фантазии, — улыбнулась она.
— Угу, — коротко ответил я.
Вечер ушел на рассказы, объяснения и размышления.
Лишь ночью, когда меня разбудил лунный свет, бивший прямо в окно, я вспомнил, что не проверил в Сети. Вставать мне, естественно, уже не хотелось.
Я только пообещал себе, что когда-нибудь выясню, кто купил провонявший стадион и на его месте построил несколько офисных зданий.
Иными словами — кто на этой вони сделал себе состояние.
А потом, засыпая, я подумал: а какое мне, собственно, до этого дело?
«Что ты нашел в этих сестрах Ди Ди?»
Я разговаривал с Пимой, которая явно скучала на работе и позвонила, чтобы провести небольшое расследование:
— Только что вспомнила, я хотела тебя спросить: что ты нашел в этих сестрах Ди Ди?
— Во-первых, мне нравится их музыка, — ответил я, искоса поглядывая на экран, на котором бесшумно — поскольку я предусмотрительно выключил звук — покачивались, словно пальмы на ветру, вышеупомянутые сестры-близнецы. — Во-вторых, мне нравится, что их две; поскольку раз уж мне что-то нравится, то хочется, чтобы этого было много…
— Да, знаю. Ты имеешь в виду груди! Большие — хорошо, еще больше — еще лучше! — пренебрежительно бросила моя супруга, обрадованная, что ей есть на кого посмотреть и с кем поболтать, — в ее конторе начался «мертвый сезон». — Вот только странно, что именно они, — она состроила многозначительную гримасу типа «я бы вообще на них даже не смотрела», — так на тебя действуют, хотя груди у них прикрыты… — Она пожала плечами.
— Ни одна певица больше не прикрывает грудь, — согласился я. — А я предпочитаю догадываться, чем получать ее сразу на блюдечке. И вообще, я мысленно моделирую подобные вещи намного лучше, чем это делает сама Природа.
Пима фыркнула.
— Они точно не действуют на тебя своим пением? — уточнила она. — Даже удивительно, ведь у них музыка без всяких претензий, в самый раз для того, кто даже мелодию без посторонней помощи напеть не в состоянии…
— Может, и не в состоянии, зато эта музыка не столь амбициозна, как у этой… как там ее звали? А, Шога… кхе-кхе… — я театрально закашлялся, но тут же перестал, едва Пима открыла рот, — которая «компоновала» свои творения с помощью компа, обшаривая Сеть в поисках реже всего встречающихся последовательностей звуков. А вы, надменные и самоуверенные знатоки Настоящей Музыки, пресмыкались перед ее «талантом»! — Я воздел руки к небу. — Ах, Шога! Ах, какой изыск! Какая смелость, что за идеи! Эйнштейн клавиатуры!
— Ладно. Только как ты докажешь, что я была в числе ее поклонниц?
Я слегка задумался.
— Просто буду великодушен и пощажу тебя. — Я вернулся к теме разговора: — Итак, раз уж мы говорим о достоинствах сестер Ди Ди, — их две…
— Ну да, конечно, какая редкость — сестры-близнецы, и целых две!
— …и они носят одно и то же имя, — невозмутимо закончил я. — Никогда не знаешь, кто есть кто, к кому обращаются и кто ответит. Есть же у девушек фантазия!
— И большие голубые… — подмигнула она. Я непокорно посмотрел на нее:
— Именно так, миссис Маленькая Грудь!
— Фи!
Она отключилась. Я тоже, но после нее. Некоторое время я размышлял, кто снабдил Пиму электронным шпионом, который сообщал ей о моих телевизионно-музыкальных пристрастиях, но так и не нашел гада. Еще через несколько минут Монти шевельнул ухом, хотя до двух оставалось еще пятнадцать минут, а он никогда не совершал столь резких движений, пока дверца холодильника была закрыта. Я насторожился. Щелкнула калитка. Я подошел к двери и открыл ее, сглотнув слюну и машинально втянув живот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126