Воздух стал более прохладным, и Гарольд с радостью занимался своими растениями, ухаживая за ними словно за малыми детьми.
Он всегда увлекался разведением цветов, но с тех пор, как год назад ушел с химического завода в Мертоне на пенсию, его хобби превратилось в настоящее наваждение. На свою оранжерею он истратил часть денег, полученных при окончательном расчете на заводе. Другая часть была потрачена на благоустройство дома, новые ковры, и впервые за тридцать лет совместной жизни он купил жене цветной телевизор.
Жена Гарольда Джин была теперь полностью поглощена этим новым предметом их быта, чему Гарольд был очень рад, потому что она больше не мешала ему все свободное время ухаживать за любимыми цветами.
После всех этих приобретений на остаток денег они купили два билета в Австралию, где жила их дочь с мужем. Молодые эмигрировали туда шесть лет назад, и теперь Гарольд и Джин решили их навестить, чтобы принять участие в церемонии крещения внука, которому не исполнилось еще и месяца. От одной мысли о предстоящей поездке Гарольд счастливо улыбнулся, поливая биологической подкормкой свою любимую орхидею.
Успехи Гарольда не ограничивались огромным количеством прекрасных цветов. Он выращивал и овощи на огороде в конце участка. Джин редко приходилось покупать свежие овощи в магазине.
Кроме огурцов и помидоров, он научился выращивать и баклажаны, чем особенно гордился.
Гарольд отхлебнул легкого пива из стоящей перед ним банки, поставил ее на рабочий прилавок и взял в руки свой садовый совок. Давно пора было пересадить несколько гераней.
К этому времени солнце опустилось достаточно низко над горизонтом, и быстро надвигались сумерки. Облака меняли свой цвет. Так на промокательной бумаге проступают чернила. Гарольд подошел к электрораспределительному щиту и повернул выключатель. Поток дневного холодного света залил оранжерею. Оставалось поставить термостат на нужную температуру, подняв ее на пять градусов. Гарольд забрал свою банку пива, допил до конца и выбросил пустую банку в стоявшую под прилавком корзину для мусора. Потом посмотрел на часы и решил, что до начала футбольного матча у него еще есть время заняться помидорами.
Было уже почти десять часов, когда ему захотелось выпить еще пива. В оранжерее было жарко, и его мучила жажда. Он снял садовые перчатки, бросил их на рабочий прилавок и пошел в дом.
Из-под пола, там, где стоял рабочий стол, выползли первые три слизня, их стебельки медленно вращались. Один из слизней был размером с указательный палец, другие чуть меньше. Настоящие черные чудовища. Они переползли через совок, оставляя на нем слизистые следы, остановились около брошенных Гарольдом перчаток, затем, поколебавшись секунду, скользнули внутрь.
Войдя в дом, Гарольд увидел, что Джин спит в кресле, а телевизор работает и по нему идет очередная полицейская серия. Он постоял в дверях гостиной, приложив ко лбу ледяную, взятую из холодильника банку пива. Джин почувствовала его присутствие и открыла глаза, посмотрела вокруг и улыбнулась.
- Я думала, что ты еще занимаешься своими растениями, - сказала она, зевая.
- Я тоже думал, что ты смотришь телевизор.
Джин протянула руку и сделала звук тише.
- Я задремала, наверное, виновата жара.
- Уверяю тебя, в Австралии будет еще жарче, - сказал он, попивая свое пиво.
- Знаешь, Гарольд, я все еще не могу поверить, что скоро мы с тобой увидим Роджера и Кэролл. И маленького мальчика тоже. Не правда ли, это прекрасно?
Она протянула к нему руку, а он наклонился и поцеловал ее в макушку.
- Ты еще долго будешь там возиться? - спросила она.
- Да нет, скоро присоединюсь к тебе, моя дорогая, - сказал он.
- И к футболу, - улыбнулась она.
Подмигнув ей, он вышел. Прохладный вечерний воздух был весь пропитан запахом цветов, и Гарольд с удовольствием сделал глубокий вдох. Услышав сопение в соседнем дворике, он заглянул туда и увидел дикобраза, бегущего через лужайку, в обход квадрата света, который падал из оранжереи. Звезды на черном бархате неба казались блестками, разбросанными чьей-то гигантской рукой. Гарольд толкнул дверь и вошел в оранжерею. Он даже не мог себе представить, что здесь окажется так жарко, но прошло несколько мгновений и несколько глотков холодного пива - и он привык к жаре. Гарольд оценивающе посмотрел на ожидавшие его помидоры и потянулся за перчатками.
"Да, помидоры в этом году удались на славу, - подумал он, натягивая первую перчатку. - Прошлогодний урожай был..."
Ему никак не удавалось натянуть вторую перчатку. Мешало что-то влажное и мягкое.
- Что за черт!..
Он так никогда и не закончил эту фразу. Внезапно его пронзила ужасная боль. Три пары острых зубов и маленькие челюсти сомкнулись на его пальцах. Слизни проворно терзали теплую плоть, отпиливали ее кусочками и быстро добрались до самой кости. От невыносимой боли у Гарольда глаза полезли из орбит. Он видел, как прорезиненная ткань, из которой были сделаны перчатки, вздымается на его пальцах, а потом из перчаток хлынула кровь и потекла по руке. Он застонал, потом его стоны перешли в вопли.
Гарольд бегал по оранжерее и издавал душераздирающие крики, пытаясь стянуть перчатку. Слизни уже отъели три пальца и теперь вгрызлись глубоко в ладонь.
Перчатка не снималась с руки. Она раздулась от крови, а рука полностью онемела. Гарольду казалось, что сейчас он потеряет сознание, и только боль не давала ему забыться. Почти ослепнув от боли и ужаса, он снова и снова пытался сдернуть перчатку. Крики его не мог услышать только мертвый. Вдруг он увидел садовые ножницы. Ужасная мысль пронеслась в его воспаленном мозгу, и он понял, что ему надо сделать, чтобы спасти свою жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51