Когда он открыл дверцу, сутенер упал ничком и застыл без движения.
— Вставай, ты, ублюдок, — прорычал Райан и угрожающе занес ногу над растерзанной левой рукой сутенера.
Хауэллс не двигался.
Райан пнул его в бок.
Тот перевернулся. Тело его сотрясали рыдания.
— Пожалуйста, — бормотал он.
— Что «пожалуйста»? — с издевкой спросил Райан. — Не причинять тебе боль? Не издеваться над тобой, как вы издевались над детьми, которых ты продавал Невиллу?
— Я не знал, что он собирается с ними делать. Я клянусь... — плакал Хауэллс.
— Врешь, — сказал Райан и наступил на его размозженную руку. Он держал ногу на его руке и нажимал каблуком, не давая Хауэллсу встать.
Со Стемфорд-Бридж снова послышались крики толпы.
— Райан, ради Бога, — сказал Кирнан, подходя к ним.
Детектив бросил на ирландца злобный взгляд.
— Что? — заорал он. — Ты не хочешь, чтобы я причинял ему боль? Вспомни, Кирнан, это он использовал твою сестру. Она могла бы умереть из-за этой сволочи.
И моя дочь тоже.
— Сколько он тебе платил? — Райан склонился над распростертым сутенером.
— Сотню за каждого. — Хауэллс всхлипывал. Обе руки его превратились в красное месиво.
— Когда ты в последний раз видел Невилла? — продолжал Райан.
— Я точно не помню, — рыдал Хауэллс.
Райан с новой силой надавил ногой на руку сутенера.
— Когда? — закричал Райан.
— Три месяца назад, — завопил Хауэллс.
— Врешь, сволочь! Когда?
— Три месяца назад! Ради Бога, я клянусь! — прорыдал Хауэллс. Боль была невыносимой.
— Где? — спросил Райан.
— Я не помню, честное слово. Я бы сказал. Я не видел его, по крайней мере, три месяца. Я сказал вам все, что знаю, клянусь.
— Где он делает фильмы? — вмешался Кирнан.
— Этого я тоже не знаю, — лепетал Хауэллс. — Я только приводил к нему детей. Для последнего фильма, он сказал, я ему не нужен. Он нашел кого-то еще, кто доставлял ему детей. С тех пор я его не видел.
Райан в замешательстве посмотрел на Кирнана.
Кого-то еще, кто доставлял ему детей.
— Кто же еще доставлял ему детей? — спросил детектив.
— Он мне не сказал.
Райан отошел в сторону. Сутенер сидел на корточках и покачивался из стороны в сторону, баюкая окровавленные руки.
— Ты долго работала на Невилла? — спросил Райан Стиви.
— Около трех месяцев, — подтвердила она.
— Значит, этот подонок говорит правду. Возможно, Невилл получал детей от кого-то другого. Мы должны узнать от кого.
Он протянул руку к Кирнану:
— Дай мне ключи от машины.
— А как быть с этим? — спросил Кирнан, мотнув головой в сторону Хауэллса.
— Он рассказал нам все, что знал, — с уверенностью заявил Райан. — Он выполнил свое назначение.
Детектив вынул револьвер и прицелился в Хауэллса, и тот, мучаясь от боли, в ужасе попытался отползти.
— Вы не можете, — рыдал он. — Пожалуйста.
— Я не думаю, что о тебе хоть кто-то пожалеет, — проговорил Райан, — просто одной сволочью будет меньше.
Он спустил курок.
Ударник стукнул по пустому магазину.
Три вещи произошли одновременно.
Раздался рев толпы со Стемфорд-Бридж, потрясший всю округу.
Реймонд Хауэллс наложил в штаны.
И потерял сознание.
Он тихо лежал на земле.
Кирнан громко выдохнул.
— Когда вы разрядили револьвер? — спросил он детектива.
— Когда выходил из машины, — ответил Райан, садясь за руль.
Он оглянулся и увидел, что Стиви шарит по карманам Хауэллса. Она поспешила в машину, запихивая в сумку две банкноты по двадцать фунтов.
— Ну, вот я и вернула хоть какую-то долю моих денег, — весело сказала она.
Райан равнодушно посмотрел на нее и завел мотор. Он медленно вел машину узкими дорожками кладбища к главным воротам.
Остановившись перед поворотом на Фулхем-роуд, он посмотрел в одну, потом в другую сторону. Он заметил следы крови Хауэллса на задней дверце, но это его не обеспокоило. Он покатил дальше, к Вест-Энду.
Глава 82
Номер, который Чарльз Торнтон использовал как офис, состоял из четырех комнат и располагался над клубом «Император» на Довер-стрит. Это было одно из крупнейших казино, которыми он владел, и оно было особенно дорого ему как первое приобретение такого рода. Казалось, прошла вечность с тех пор, как он выкупил лицензию у прежнего владельца, предприняв перед этим кампанию запугивания и угроз, которой гордился бы сам Крейс.
Но теперь клуб принадлежал ему, и он восседал в пышном великолепии самой большой комнаты, которая являлась его личным кабинетом, потягивал из бокала минеральную воду и поглядывал на огромную картину, изображающую панораму Сиркус Максимус. Торнтон улыбнулся самому себе. Восхищение римским образом жизни, властью, порядком и подсказало ему название клуба в честь самой высшей персоны древней цивилизации. Он представлял себя современным Цезарем, захватывающим, когда это необходимо, успокаивающим, совершающим сделки и, в общем, мудро правящим огромной скрытой империей Лондона. Львиная доля того, что он делал, была законной. Для внешнего мира Чарльз Торнтон был признанной фигурой успешного бизнеса.
И вот этот процветающий бизнесмен, который лично был ответствен по крайней мере за три убийства, а косвенно за гораздо большее количество, сидел, стряхивал пылинки с полированного стола, поглядывая иногда на свое отражение в зеркальной поверхности.
— Ты уверен, что не хочешь ничего выпить? — спросил он, улыбаясь, Джозефа Финли.
Тот поерзал на стуле и покачал головой.
— Я же говорил тебе, Чарльз, — произнес он. — Это не визит вежливости.
Торнтон улыбнулся еще приветливей.
— Ну, если это так, давай сразу перейдем к делу.
Финли оглянулся и увидел стоящего у двери Филиппа Александера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75