«Лабиринт» приблизился к остановившейся «Звезде Радости» почти вплотную – счет пошел теперь не на световые годы, а на ничтожные десятки и сотни километров. С другого борта завис «Взрыв», а «Устрашающий», не сбавляя хода, двинулся навстречу бустафонским пограничникам. Обнаружив перед собой столь серьезного противника, фрегаты притормозили и разошлись, намереваясь поставить крейсер под обстрел с двух направлений. Из внутренних областей Нейтральной Зоны торопились корабли резерва, а со стороны открытою космоса подошел тяжелый крейсер Конфедерации. Появление последнего почему-то встревожило бустафонцев, и оба фрегата поспешили ретироваться.
– Здесь крейсер «Грозящий», – раздался из динамика незнакомый голос. – Прошу дать объяснения случившемуся.
– А я попросил бы покинуть сектор, – ответил Гаффай.
Разгорелся спор: командир «Грозящего» требовал допустить на лайнер досмотровый отряд конфедератов, тогда как Гаффай утверждал, что добыча принадлежит Ратулу, а посторонние должны немедленно убираться восвояси. Командир тяжелого крейсера кричал в ответ, что не признает исключительных прав Ратула на этот сектор и что, если его выведут из равновесия, он может приступить к реализации межзвездного договора о борьбе с пиратством. Гаффай тоже закипел и прорычал: дескать, пусть попробуют предатели-конфедераты сделать хоть один-единственный выстрел в этом месте, где с трех сторон на «Грозящего» смотрят замаскированные торпедные аппараты…
Между тем абордажный бот отвалил от «Лабиринта», имея на борту три дюжины боевых роботов-меченосцев и пятерку живых десантников. Визброй, назначенный старшим на время досмотра, привычно распределял задачи:
– Рин с одним из гуманоидов берут шестерку роботов и занимают рубку и капитанский салон. Остальные прочесывают жилую зону, уделив особое внимание той каюте на второй палубе, из которой велась передача.
А перебранка в эфире зашла между тем в глухой тупик. Командиры кораблей, рьяно отстаивая собственные права, явно исчерпали логические аргументы, а к силовым приемам переходить не собирались. В этот момент из рубки тяжелого крейсера послышался новый голос:
– Позвольте мне, командор.
– Валяйте, – разрешил командир «Грозящего».
Новый участник дискуссии разговаривал мягко и вкрадчиво:
– Не будем ссориться из-за юридической казуистики. Вдали от населенных миров такое поведение смахивает на шизофрению. У меня деловое предложение к Висаду Гаффаю.
– С кем имею честь беседовать? – осведомился Гаффай.
– Я – командор Гиндор Нахрай, вице-шеф восьмого отдела политической полиции. Прошу принять меня на борту «Лабиринта» для проведения совместно с вами допроса задержанных. Рекомендую также вашим десантникам провести особо тщательный обыск в каютах «двадцать – сорок семь» и «тридцать два – пятьдесят пять» – соответственно, на втором и третьем ярусах.
– Учтем, – буркнул Визброй и приглушил звук. – Приготовились – сейчас будет касание.
Все пятеро опустили прозрачные щитки шлемов. Борт «Звезды Радости» надвинулся вплотную. Поманеврировав, бот подошел к аварийному шлюзу.

Тактика абордажного боя была отработана еще в позапрошлую, то есть Третью Галактическую, войну, когда изобретение компактных генераторов Ву-поля исключило использование в ближнем бою лучеметов.
В годы Четвертой Галактической повторилась старая история. Огромные долоки просто не помещались в переходах тинборских кораблей, поэтому штурмовые отряды комплектовались из низкорослых фитаклидов и восьмируков. Потом, уже в самый разгар маванорско-тинборокой бойни, появились абордажные роботы, которые владели холодным оружием несравненно искуснее, чем любое живое существо известной части Галактики…
Манипуляторы ощупали замок, набрали код. Люк распахнулся, пропуская катер.
– Вперед! – скомандовал Рин. – Не трусьте, я – с вами!
Приземистые роботы, выстроившись колонной по шесть, хлынули внутрь захваченного лайнера. Следом за механическими меченосцами в неосвещенный коридор вступили Визброй и остальные пираты с «Лабиринта».
– Плафоны обесточили, сволочи, – проскрипел клювом Рин. – Значит, намерены драться… Эй, роботы, дайте свет.
Визброй смачно фыркнул и прорычал:
– Очень глупо с их стороны – драться под прицелами наших пушек…
Объективы роботов прекрасно работали во всех оптических диапазонах от дальнего ультрафиолета до самых слабых инфракрасных лучей, однако живым бойцам темнота мешала, несмотря на приборы ночного видения, которыми были оборудованы шлемы скафандров. Вспыхнувшие прожектора осветили цепи наступавших роботов тинборского производства. Авангарды схлестнулись, лязгнул металл, затрещал пластик, посыпались искры. Потеряв всего трех своих, тинборские машины уничтожили всю первую шеренгу ратульских боевых механизмов и набросились на вторую шестерку. Рукопашная с первых секунд приняла нежелательный оборот.
– Программисты у гадов – классные! – отчаянно взвыл фитаклид. – Их фехтовальные программы всегда были лучше наших…
Не дожидаясь, пока противник перебьет всех меченосцев абордажной команды, Шестоперов поднял автомат собственного изготовления, передернул затвор и выпустил длинную очередь. Бронебойные пули разнесли тинборского робота вдребезги.
– А ну-ка, повтори! – восторженно гаркнул Визброй.
Расстреляв два магазина, Кузьма Петрович очистил коридор, и они беспрепятственно вышли на пассажирскую палубу. Корсары очутились в просторном холле, от которого расходились шесть коридоров. Ни одной живой души видно не было – пассажиры, от греха подальше, попрятались в своих каютах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107