- Караван собирают несколько купцов-медальонщиков, ну тех, которые платят пошлины. Они нанимают охрану для защиты от пиратов, договариваются с систрархами порта и базара. У них разгрузка невыгодна: вся охрана на их кораблях и следят, чтобы ничего не украли, платят мало, потому как, если не сошлись в цене, систрарх собирает пьянчуг из портовых забегаловок и под охраной гонит в порт. А медальонщики, под своей охраной, разгружают корабли. Но с караваном плывут и «приблудные», это торговцы победнее, на охрану у них денег нет. А на караван пираты не нападают. Вот они и плывут вроде вместе, а по сути, каждый сам по себе. Такие и на нашу цену соглашаются, потому как иначе разгружать некому и украсть можно, станет еще систрарх с «приблудным» возиться, ему медальонщики мзду дают. Вишь, сколько добра - и все наше. - И он неверным жестом ткнул в несколько распотрошенных тюков, валявшихся на берегу.
- Чего надо? - пьяно заорал вдруг Одноглазый. Ему ответил гулкий знакомый голос:
- Помолчи, рыбье дерьмо, я не к тебе пришел.
- Что-о-о, - Одноглазый вскинулся с пьяным возмущением, - мало я тебе с утра зад надрал, еще хочешь?
- Надрал, - согласился Тамор, - да только не ты. - И ехидно спросил: - А что, теперь сам хочешь попробовать?
Одноглазый мгновенно протрезвел. Груда затихла, выжидающе глядя на двух вожаков. Но Тамор уже потерял интерес к разговору, он подошел к Грону:
- Отойдем, разговор есть.
Грон поднялся и пошел за ним. Отойдя от груды шагов на сорок, Тамор повернулся и в упор посмотрел на Грона:
- Переходи ко мне.
Грон отрицательно покачал головой.
- Ты хочешь стать главой груды?
- Опять не угадал.
- Тогда тебе конец.
Грон задумчиво посмотрел в сторону Одноглазого. Тот смотрел на них ненавидящим взглядом. Он понимал, что хочет сказать Тамор. В груде может быть только один лидер, а он ясно показал, что сильнее Одноглазого. Грон вздохнул:
- Пока он честен со мной, я честен с ним.
- Ты дурак, Грон, но ты мне нравишься. Когда попадешь в рабские ямы храма Близнецов, я тебя выкуплю.
- А в этом храме есть заггры? Тамор фыркнул:
- Эти попрошайки есть в любом храме.
- Ну, тогда не торопись с выкупом.
- Уж не думаешь ли ты податься в заггры?
- А что, не выйдет?
- Тебе с такой здоровой мордой не дадут ни медяка, хотя и побить побоятся, - расхохотался Тамор. Грон улыбнулся:
- Что ж, значит, не судьба, но спасибо за предложение. - Грон сделал паузу и, придав голосу значительность, закончил: - Я запомню.
Тамор внимательно посмотрел на него, будто стараясь разглядеть что-то внутри, потом кивнул и, резко повернувшись, пошел прочь.
Утром Грон проснулся от грубого пинка. Он попытался вскочить, но острие копья прижало его к земле. Над ним стояли трое воинов в накидках храмовых стражников и худой жрец с суровым выражением на лице. А за их спинами стоял Одноглазый. Жрец кивнул воинам:
- Свяжите, - и повернулся к Одноглазому. - Значит, говоришь, хула богов и оскорбление храма? Одноглазый кивнул.
- Жаль, из него вышел бы хороший колун или мотыга, храм сейчас не может себе позволить покупать дорогих рабов, а этот силен.
- Он буйный, мудрейший, может кого-нибудь покалечить. Так что пусть кончит жизнь как корм для священных собак.
Жрец повернулся к стражникам - Грон уже был умело спутан, так что мог делать только маленькие шажки. Жрец удовлетворенно кивнул и двинулся по берегу, стражник толкнул Грона в спину и больно ударил по ногам тупым концом копья.
- Шевели ногами, раб.
Грон сделал шаг, потом резко повернулся к Одноглазому:
- Эй, Одноглазый. - Тот смотрел на него торжествующим взглядом. - Я хочу сказать тебе, - Грон сделал паузу, улыбнулся и ласково закончил: - До встречи, - потом повернулся и, переваливаясь как утка, последовал за жрецом.
А Одноглазый почувствовал, как его прошиб пот. Что же за демона прислали боги в этот мир?
Человечек проводил взглядом стражников, которые вели мальчишку, и облегченно вздохнул: этого тоже можно было списать со счетов. За прошедшие дни он подстроил, чтобы сына купца обвинили в поношении духов предков и отправили на корм священным собакам. Молодого жреца поймали без его участия в жилище одной из городских гетер и после обвинения в оскорблении богов отправили туда же. Купец получил удар в висок в портовой драке и также закончил свое мирское существование, хотя это стоило человечку двадцати медяков, а Первосвященника явно волновали несколько другие проблемы, так что человечек с облегчением решил пока оставить его в покое. Теперь он разобрался с мальчишкой. Оставались еще бывший водонос и матрос, но их надо было искать за пределами острова. Человечек вздохнул и выбрался из своего убежища. Над морем вставало солнце. Бросив взгляд в сторону Тамариса, он с тоской подумал, что может ведь совсем не вернуться сюда, потом покачал головой, отгоняя дурные мысли, и двинулся в сторону порта.
Грон сидел, привалившись к стене, и пытался отвлечься от завываний тщедушного медника. Изрядно набравшись молодого вина, тот перепутал полки в хозяйской мастерской и угробил дорогой золотой кувшин, перепутав работу хозяина со своим заданием. За что был продан вместе со всей семьей в возмещение убытков. В сорока шагах отсюда, в женской яме, сидели его жена и три дочери. Грон сидел здесь уже неделю, а медника бросили только утром, и он еще не успел проникнуться тупым рабским равнодушием. Послышался удар, медник взвизгнул. Потом раздался голос:
- Заткнись, спать мешаешь.
Грон усмехнулся. Типичная ситуация. Сначала двинуть, потом сказать. Сверху послышался негромкий разговор, он приоткрыл глаза. На краю ямы стояли жрец, который его привел, и седой старик в простой хламиде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20