Мне надо выжать из нее максимум пользы, а мне всюду чудятся ловушки! Последний трус… Если и дальше так ошибаться в ней, как можно надеяться добиться от тренировок с ней хоть какого-нибудь толку?..
Жалкий трус!
Наверно, я бы так и остался исходить злостью, если бы не буфет сбоку от дверей. Сам буфет я не видел – темное дерево тонуло в тенях, а полированные стекла отражали свет камина в другую сторону. Стоя у камина, я видел тот угол пустой темнотой. И она, идя к дверям, тоже. И вдруг в этой темноте возникла Диана, освещенная отражением камина. Ее лицо… напряженное и раздраженное.
Она испуганно вскинула глаза – мне показалось, прямо на меня, но она конечно же взглянула на неожиданно возникший из темноты прямо перед ней камин. Если и успела разглядеть меня, то лишь темной тенью на фоне пламени.
Всего миг я видел ее лицо, потом она шагнула дальше и снова затерялась в тенях. Черный халат растворился в темноте, лишь едва белели ноги да шея.
Всего миг, но мне этого хватило. Чертова сука! Чуть не провела меня.
Но зато теперь… Я почувствовал, как губы расходятся в усмешке. Сама попалась в свой капкан. Теперь она еще сильнее запутана и напугана. Тем проще будет заставить ее делать то, что нужно мне. Добиться от нее чего-то действительно полезного.
Замечательно.
Солнце даже не угадывалось за облаками. Бесцветный свет лился с неба, такой же холодный и равнодушный, как в тот проклятый день, когда я очнулся на дороге возле дома жабы. Тогда было такое же небо.
Предзнаменование?
В груди противно заныло. Захотелось вернуться в дом, в зашторенную столовую – в темноту и теплый свет камина, где не видно этого проклятого неба. Но я должен проверить, что же там случилось.
Да и два дня прошло как-никак. Теперь не так опасно. А кроме того…
«Козленок» стоял перед крыльцом, у самого основания левой лестницы, но я спустился по правой и пошел вокруг дома. Пропитавшаяся водой листва чавкала под ногами. Следы сначала заполнялись водой, словно черные оконца в ковре листвы, и лишь потом гнилые листья заново разбухали и возвращались на прежнее место.
Дальний угол старой конюшни казался совсем развалившимся, но ворота гаража, сырые от дождя, встречали сочным зеленым цветом. Внутри едва слышно гудел электрогенератор, спрятавшись за перегородкой в дальнем углу. Оттуда тянуло теплым металлом и соляркой. Ночью я его не слышал, только видел, как лениво подмигивал зеленый огонек. Сейчас огонек нервно дрожал, генератор работал. Утренняя ванна Дианы? Ванна там огромная, а Диана, похоже, любит поплескаться в горячей воде. Разрядила все аккумуляторы, теперь пока зарядятся…
Но мне не туда. Я щелкнул выключателем. В глубине гаража вспыхнул яркий желтый свет, из темноты вынырнул пурпурный «ягуар» и черный «мерин».
Обводы у «ягуара» куда лучше – рука так и тянется провести по сверкающему полированному крылу. Этим-то и плохо. Слишком цепляет глаз. А мне сейчас лучше поменьше внимания. Я обошел пурпурную зверюгу и забрался в «мерина».
В салоне пахло кожей и чем-то еще. Чем именно, не разобрать, – может быть, какой-то освежитель? Не знаю. Но приятно. Похоже на хвою, но чуть иначе.
Ключ был в замке. Легкий поворот – и двигатель мягко завелся. Осветилась приборная доска, а из-за задних сидений донесся какой-то непонятный звук. Потом громче, но чуть иначе…
Пока я сообразил, что это автоматически включилась магнитола, руль под пальцами потеплел. Одуряюще пахло кожей, руль согревал пальцы, а из невидимых колонок, словно извне машины, из далекого далека, но очень чисто, хрустально лился Второй концерт Рахманинова.
Пару минут я просто сидел, привыкая. И наслаждаясь, как ни погано было на душе. Словно в другой мир попал.
Главное – не привыкать. Как ни весело «козел» прыгает по кочкам, но до руля с подогревом там дело не дошло. Да и кожаный салон внутри него будет смотреться странно… А жаль. Было бы неплохо.
Я вздохнул и медленно тронулся.
Объехал дом и остановился перед «козленком». Отсюда, из-за тонированного стекла «мерина», он казался особенно неказистым и потрепанным жизнью… и несчастным. Бездомный козленок-сирота.
– Все равно тебя не брошу, потому что ты хороший, – пробормотал я, но не сразу вылез из машины.
Оказалось, уже пригрелся. Сиденье тоже с подогревом. И за поясницей. Лезть на холод не хотелось. Но охотничий набор надо забрать. Мало ли…
К Смоленску я добрался уже затемно. Пару раз начинался и затихал дождик. Дороги стали мокрые и черные-черные, фонари и фары будто ярче светились.
Машину я оставил возле недавно отстроенной семиэтажки с отделанным гранитом первым этажом. Машины перед домом были под стать, среди них и мой «мерин»… ну не совсем мой… в любом случае здесь он не бросался в глаза.
Я вылез из машины, и осенний воздух окатил меня ледяной волной, обостряя чувства. Я передернул плечами и застегнул плащ. Достал из багажника рюкзак и зашагал к перекрестку. До пустыря отсюда версты полторы.
Фонарей становилось все меньше, дома ниже и обшарпаннее, потом перешли в гаражи, потянулись огороженные территории, еще пять минут – и я вышел к пустырю.
Когда четверть часа назад вылезал из машины, я был спокоен как слон. Мне и сейчас казалось, что я спокоен, – по крайней мере, в голове было чисто и без сумбура. Но что-то в глубине души считало иначе. Голова была чистой, но сердце предательски молотилось, а пальцы дрожали. По спине, несмотря на ледяной ветер, сбегали струйки холодного пота.
Я облизнул губы, потом достал фляжку и сделал два приличных глотка. По желудку расползлось тепло. Через пару минут и в глубинах души потеплеет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21