Ради себя. Но иногда и кошка, что ластится и трется о ноги, успокаивает. Хоть немного, да успокаивает… А у Дианы были очень красивые глаза. Сейчас внимательные и понимающие.
И стоит ли притворяться – теперь, когда уже ничего не изменить?.. К чему? Иногда и вправду лучше выговориться…
– Кроме вас, никого не осталось… – мягко роняла слова она.
Я вздохнул и уже почти кивнул, соглашаясь принять ее участие…
– Совсем никого… – все падали ее слова.
Она сказала это мягко, как прежде, а все-таки чуть иначе.
Вопрос. В глубине души для нее это был вопрос. И тень вопроса проскользнула в ее голос. Выдала ее.
Я удержал кивок.
Черт возьми! Почти попался, как доверчивый хомячок! Размяк и чуть не выложил ей все, что она хотела знать – и что могло стоить мне жизни. Чертова сука…
Раздражение рвалось из меня, но я заставил себя сдержаться. Сначала поднялся со стула и шагнул к камину. Встал спиной к нему.
Так и теплее, и лица моего ей теперь не разглядеть. А вот ее лицо, когда она попытается вглядеться в меня, – ее лицо будет освещено до мельчайших деталей.
– Диана, вы так добры ко мне… Так участливы… – Только теперь я позволил себе улыбнуться, хотя не уверен, что это походило на улыбку, скорее на злой оскал. – У меня просто сердце кровью обливается, глядя, как вы пытаетесь выведать, что да как с моими друзьями, отчего да почему я здесь…
Я пытался разглядеть, как изменилось ее лицо. Но по ее лицу не прошло ни тени.
Ладно, сука! Я продолжил, чеканя слова:
– Глядя на все это и заранее зная, что вам это не поможет. Вам ничего не поможет. Вы ничего не можете сделать, чтобы освободиться. Понимаете? Ни-че-го. – Кажется, что-то в ее лице изменилось. – И поверьте мне, вам лучше даже не пытаться. Ни той паутинкой, – я коснулся пальцем лба, – ни словесной.
Она лишь покачала головой, грустно глядя на меня. Будто все это время пыталась увещевать глупого, упрямого ребенка, но теперь вынуждена признать: все бесполезно. И, кажется, ни капельки не играла…
Хорошо, что я стоял к камину спиной. Не уверен, что сейчас я мог бы скрыть свои чувства. Черт возьми… Неужели ошибся? Мне всего лишь показалось, что она хочет что-то выведать? Я сам себя убедил, что она изо всех сил старается узнать, остался ли я совсем один, или есть кто-то еще, кто может прийти мне на помощь, если она попытается подмять меня… Убедил себя, что это интересует ее, потому что сам боюсь этого. Потому что мне это очевидно, потому что меня это грызет… Так? Тогда я только что чуть сам не подсказал ей, где мое слабое место и на что ей можно надеяться. А может быть, и подсказал…
Черт возьми! Если я настолько не могу предсказать ее, то как же я буду с ней тренироваться? Ч-черт…
Она вздохнула, отвела глаза. И вдруг словно сбросила оцепенение. Живо оглядела остатки завтрака, положила нож на тарелку и заговорила как ни в чем не бывало:
– Благодарю вас. Теперь, если вы позволите, я оставлю вас. – Она поднялась, шагнула от стола в темноту, где спрятались двери, но остановилась. Повернулась ко мне: – Да… А книга у вас?
– Что?
Хотя я понял, о чем она говорит. Все-таки я был прав. Не ошибся! Она в самом деле пыталась узнать, что у нас случилось. И все еще не оставила попыток. Не прямо, так окольными путями, но пытается. Знание – половина силы, не так ли?
– Книга у вас? – спросила она.
– Какая книга?
– Книга, которая была у алтаря, – сказала Диана.
И которую мы взяли. Потому что мы всегда берем книги сук, чтобы по крупицам выковыривать оттуда знание. И именно поэтому те пурпурные должны были забрать все книги в «живых» обложках из Дома Старика. Потому что они, наверно, всегда так делают, и Диана это знает. Затем и спросила.
– А, та… – скучно протянул я. – «О четырех сущностях»… – Хотел бы я еще знать, о каких же сущностях шла речь. Я знаю только два рода чертовых сук. Даже Старик не понял, в чем там дело. – Ваш экземпляр был как-то помечен? Или другая такая же подойдет?
Диана очень внимательно глядела на меня, и я вдруг почувствовал, как холодным ветерком потянуло по вискам. Мигом собрался, но ветерок пропал еще раньше. Она одернула себя. Эта попытка проверить мои слова была у нее рефлекторной.
– Ай-я-яй.
– Прошу прощения… – Она улыбнулась. – Привычка – вторая натура.
– Бросайте дурные привычки.
– Постараюсь… – В ее улыбку прокралось смущение, искреннее, незлое.
Если бы я только сейчас увидел ее впервые и не знал, кто она такая, – я ни за что на свете не поверил бы, что эта улыбка наигранная. Что эта женщина та, кем является на самом деле.
Чертова сука! Ну почему эта дрянь – и такая красивая? И с такой теплой улыбкой… Но ее словесного капкана я по крайней мере избежал. Готов спорить, она уже забыла про книгу.
– Лучше мою, – сказала она, – но подойдет любая. Будьте так любезны.
И, не дожидаясь ответа, она развернулась и пошла к дверям.
Книга… Ну и где я теперь возьму эту чертову книгу?
Но куда больше меня злило (да что там злило – бесило!), что я снова промахнулся. Опять. Второй раз подряд. Просто упертый параноик какой-то! Всюду чудятся ловушки – а она просто хотела получить книгу для алтаря…
Я глядел, как легко она шла через длинную столовую, стройная и длинноногая, уплывая в тени. Спокойная и расслабленная. Принявшая условия договора и поверившая, что и я буду их соблюдать. Даже по ее расслабленной осанке можно понять, что она и не думала строить какие-то хитрые ловушки, а просто спросила…
Я глядел ей вслед, все сильнее злясь на самого себя. На свою подозрительность и – глупость. Нет ничего смешнее, чем подозрительный дурак. И нет ничего хуже подозрительного дурака, которому надо тренироваться с чертовой сукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21