И больше шести звуков тот флаер разогнаться не может.
Да и остальные флаеры выше шести звуков не могут выжать. Если в стороны пойдут – они ведь тоже в воздух упрутся. А ракете, которая за ними идет – она сейчас сколько угодно выжать может. Наш флаер, когда назад дергал, выбросил ее уже разогнанной до пяти звуков – а тут еще у нее свой двигатель включился. И идет она не в воздухе – а в слипстримовом хвосте чистого вакуума за улепетывающими от нее флаерами! В бою такого никогда не случается – а вот тут случилось. И флаерам от нее не уйти.
Они в разные стороны рванули, чтобы хоть кто-то спасся – но тут ракета и взорвалась.
Взрыв у нее несильный. Ракета-то не против тяжелых флаеров предназначена, а против самолетов. К тому же, в обычном-то бою она в вакуумном хвосте за флаером оказаться не может. И воздух дополнительно осколки тормозит – а атакуемый флаер в это время прочь от осколков на пяти звуках уносится. Взрывная волна и осколки от него просто отстают.
Но сейчас ракета взорвалась в вакуумном хвосте за флаерами – и взрывная волна флаеры достала. Все, кроме нашего «Ската». Мы в эти мгновения в противоположную сторону шли, и между нами и остальными флаерами воздух уже успел сомкнуться, осколки замедлились и нас не догнали.
А вот остальные флаеры свое получили. Нет, сбить-то мы их не сбили – но корпуса повредили изрядно. С повреждениями корпуса флаер тоже летать может – но уже не на гиперзвуке. Максимум – пара звуков. А наш неповрежденный может несколько секунд на шести звуках идти! А на четырех – хоть час!
Но все это я только знал, потому что Дымок мне все это заранее объяснил. Ничего этого я не видел. Все в миллисекунды произошло, я глазом моргнуть не успел – в буквальном смысле слова. Просто на экране гравидетекторов флаеры конфедералов вдруг отстали от нас – и врассыпную бросились. И тут же почти остановились – это они все на полтора звука перешли, чтобы поврежденные корпуса не лопнули от давления воздуха.
Через пару секунд кто-то из пилотов среагировал, выпустил по нам легкие ракеты – но так, от злости только. Догнать нас эти ракеты, конечно, не смогли.
– Получилось! – Дымок шепчет, воздух с всхлипами втягивая.
– Что случилось?! – Линский ворчит тревожно.
Он даже не понял, что что-то случилось.
– Все, папаша, – говорю. – Ушли мы от ваших союзничков.
Союзнички в себя уже пришли. Но за нами не идут. Что толку-то, в самом деле? Мы же на пяти звуках несемся, а для них максимум теперь – два.
Сообразили, что произошло. И вместо того, чтобы нас преследовать, назад пошли, в Конфедерацию. Потому что если мы сообщим торговцам, что конфедералы собирались из атаковать…
С этими покалеченными теперь самый задрипанный флаер справится – главное, дюжину ракет в боезапасе иметь. На двух звуках поврежденные флаеры даже от легкой ракеты уйти не смогут. Никакой сферы не надо… Так что этой группе конфедералов с торговцами лучше не встречаться.
– Сбрасывай скорость, Дымок, – говорю. – Нечего корпус перегревать. И давай связь с базой торговцев. Надо быстрее их предупредить. Они должны успеть вывезти симы с базы прежде, чем Янг вышлет вторую боевую группу.
Пока Дымок с торговцами связывался и предупреждение передавал, Линский в себя пришел. Тоже сообразил, что произошло… Он ведь до последнего не верил, что у нас получится от двенадцати флаеров уйти. От колонны флаеров и в самом деле нельзя убежать. Но мы-то из колонны убегали. Молодец Дымок, молодец!
– Что же вы наделали, Серж… – Линский бормочет. – Что же вы натворили… Конфедерация вас не волнует… Пусть. Но что теперь будет с нашим Ангарском?… Янг будет думать, что я с вами заодно. Конфедерация нам теперь не только не союзник, но еще и враг… Что будет с городом…
Хотел бы я все его упреки мимо ушей пропустить – но ведь он опытный. Знает, куда давить… И хоть знаю я, что наверняка он где-то передергивает – но где? Снаружи-то в его словах все гладко. В самом деле мы с Дымком наш Ангарск вроде как по полной программе подставили…
– Кончай блажить, папаша! – говорю.
– Перестаньте, Серж! – Линский шипит. По-настоящему зло. Первый раз за все время, что мы с ним вместе. – Вы погубили наш город!
В голосе почти ненависть. В самом деле папаша наш город любит… Может, на торговцев ему было и напревать, но за наш Ангарск в самом деле готов кому угодно глотку перегрызть. Пластиковыми лентами так скрипит, словно разорвать их решил. Хорошо, что я его раньше времени не развязал.
– Дымок, ты связался? – говорю.
Вроде, уже минут пять мы на двух звуках идем, а связи все нет.
– Да, – Дымок говорит тихонько. – Флаер с двумя молекулярными сборщиками ушел к Империи. Из Империи вышла колонна сопровождения. Конфедералы уже не успеют помешать доставить сборщики императору. И еще торговцы выслали нам навстречу два флаера. На всякий случай.
Передал, значит. Не голосом, а через клавиатуру, пижон…
Линский все пластиком скрипит, даже рычит от ярости – но сделать ничего не может. Да и зря он рычит…
– Не рычи, папаша, – говорю хмуро. – Я тебя развяжу сейчас, только ты уж не кусайся. Ладно?
Затих Линский.
– Что вы еще задумали, Серж? – спрашивает холодно.
Дымок вот уже догадался. На меня пялиться перестал, снова в клавиатуру уткнулся и опять с торговцами связывается.
– Город наш спасать не собираетесь? – говорю.
– Каким образом? – Линский отзывается.
Но ненависти в его голосе уже поменьше, вроде.
– Убедите Янга, что вы не при чем. Что во всем я и Дымок виноваты.
– С-серж, вы что… – Линский шипит зло. – Вы что, издеваетесь? Как я его смогу убедить? Вы думаете, он поверит в то, что два сопливых пацана обвели меня вокруг пальца?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145