!
- Когда люди голодают, причем долгое время, они могут съесть кого угодно, любое животное или человека, - сказал Доминик, и Софи вдруг ясно представила себе эту чудовищную картину.
- Боже мой! Вы когда-нибудь видели?..
Не успев задать этот вопрос, она уже поняла, насколько он наивен и глуп. К счастью, Доминик не стал на него отвечать.
- Теперь вы понимаете, почему мы не можем вас отпустить?
Софи подняла руку, прерывая его.
- Я понимаю, - сказала она, отчетливо выговаривая слова, - почему вы советуете мне не ходить. - Она помолчала, чтобы до него дошла эта разница. - И я, в свою очередь, советую вам составить конституцию, чтобы наши права и обязанности друг перед другом были достаточно понятны всем - если, конечно, мы окончательно не деградируем, и здесь, невзирая на все ваши усилия, не воцарятся хаос и каннибализм.
Она оставила ленточку лежать на полу, повернулась и пошла. Упаковав вещи в сильно отощавшую сумку (слава Богу, хоть кошачью еду удалось сохранить), Софи подхватила ее вместе с корзинкой. Она и без Доминика понимала, что с ее сбежавшей питомицей может что-нибудь случиться, но больше всего боялась, что Мелисанду подстрелят - из спортивного азарта или просто так, для тренировки. То, что кошку могут съесть, потрясло Софи куда глубже, чем мысль о каннибализме. “Что не совсем нормально!” - шепнул ей внутренний голос, который она выработала у себя, учась в мединституте, когда ее профессиональные увлечения вступали в противоречие с хорошим вкусом. Софи пошла к границам лагеря.
- …светлую кошку… вы не видели светлую сиамскую кошку?… - Она шагала вперед, не отвечая на вопросы о том, куда идет и вернется ли назад. - Я ищу свою кошку… Кто-то сказал, что вроде видел светлую кошку возле горного массива. Еще кто-то якобы видел светлую кошку, которая направлялась к главному выходу на противоположной стороне пещеры. Третий заявил, что светлая кошка наверняка у женщин-сепаратисток, язвительно заметив, что держать у себя кошку - самое что ни на есть бабское занятие. Похоже, Мелисанда была вездесуща.
Главный туннель вел к пересечению четырех коридоров, каждый из которых, в свою очередь, вел в другие пещеры, населенные разными людьми, и к другим туннелям, и ответвлениям этим не было конца. Поэтому Софи начала с женской пещеры, находившейся на полпути к основному , туннелю.
У входа на часах стояла всего одна женщина, худая и долговязая, с темной копной нечесаных седеющих волос. В ушах у нее болтались огромные металлические кольца лилового цвета, доходившие почти до костлявых плеч. На ней были черные бриджи для верховой езды, кроссовки и лиловая майка с университетской эмблемой.
- Вы пришли присоединиться к нам - или снова спорить о границах? - спросила она вместо приветствия, махнув в сторону дуги, образованной палками с привязанными к ним ленточками коричневого цвета. Дуга, резко изгибаясь, уходила к противоположному от Софи входу в пещеру. - Мы имеем право прохода по вашей территории! А где ваша ленточка?
- Я ее выбросила. Но я не собираюсь к вам присоединяться. Я ищу свою кошку. Светлую сиамскую кошку, с ошейником…
- Ее зовут Мелисанда? Да, она здесь, - суховато отозвалась женщина и посторонилась, давая Софи пройти.
Туннель оказался длиннее, чем выглядел поначалу, с пологим полом и слишком низким потолком. Дойдя по пещеры, Софи с облегчением выпрямилась, поставила на пол корзинку и сняла со спины рюкзак.
Женщины и дети в поте лица трудились над системой прудов и каналов, которые они сооружали из обнаженного пласта породы. Посредине между полом и потолком у стены с водопадом висели на канатах две женщины, упираясь коленями в аргиллит и прокладывая длинный водосток, ведущий вниз, к вершине пласта. Две другие женщины примостились на этой вершине, в свою очередь продолжая желоб дальше, а остальные работали над ступенчатой системой неглубоких прудов, из которых вода поступала вниз. Женщин было не меньше двадцати пяти, да еще им помогали - или мешали - около десятка ребятишек. Другая группа детворы возилась подле сухой стены с отверстиями в виде сот, сооружая пандус, ведущий к одному из отверстий. Среди них мелькала белая голова Мариан Уэст. Ханна, сжимая в руке пачку бумажек, с выражением немого восторга наблюдала за обеими группами работающих.
Дети, вылетевшие, как рой мух из заплесневелого гамбургера, бросились под предводительством веснушчатого темноволосого парнишки к Софи. Основываясь на опыте общения с кузенами много моложе себя, Софи сразу мысленно прозвала предводителя “дьяволенком”. Она улыбнулась. Но мальчик, увидев корзинку для домашних животных, не улыбнулся в ответ.
- Во блин! - выпалил он.
Может, поэтому худосочная женщина так сухо разговаривала с ней? Боялась, что дети расстроятся?
- Все равно ее нельзя сейчас трогать! - заявил мальчуган. - Она еще не оклемалась.
- Не оклемалась?
На шум чуть ли не бегом прибежала контрастная парочка - Ханна и Голубка. Их приветствия тоже были сдержанными, но когда Софи объяснила причину своего прихода, лица прояснились, а улыбки стали теплее. Почему? Потому что она пришла как частное лицо, а не как представитель лагеря? Насколько же сильны трения между женским сообществом и группой из главной пещеры?
- Когда Мелисанда попала к нам несколько дней назад, это было как подарок на Рождество, - с неподдельной печалью, словно большой ребенок, у которого отнимают игрушку, сказала Ханна. - Может, мы сумеем договориться?
- Насколько я понимаю, она была больна?
- Да. - Ханна виновато потупилась. - Но у нас тут есть ветеринар; по ее словам, кошечка поправится.
Жилое помещение находилось справа от водопада и было разгорожено разными тряпками и занавесками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124