- Михаил Яковлевич, мы столкнулись с совершенно новым явлением. Прошу разрешения на использование ТВЗ.
- Хочешь сунуть голову в пасть? - Гордеев неодобрительно скривился. Да что там такого необычайного?
- Эта штука поглощает свет... Она просто его пожирает! Хотите посмотреть с вышки?
- Хочу, - коротко ответил Гордеев.
В сопровождении Воронина он вошел в фургон. Они уселись в кресло, накрытое прозрачным колпаком с вырезами, напоминающим кабину легкого вертолета. В крыше раздвинулись створки, и телескопические штанги вознесли кабину на двадцатиметровую высоту.
Гордеев приложил к глазам армейский бинокль. Он смотрел вперед и вниз, туда, куда указывал Воронин.
Скалы расступались там, образуя проход шириной метров в сто, обычно (в периоды нулевой активности мембраны) ведущий к озеру. Куда он вел сейчас, никто не мог бы сказать, потому что в его глубине клокотало пульсирующее сгущение тьмы. Черная дыра извергала огромные смерчи, колеблющиеся в воздухе наподобие щупалец спрута, ищущих добычу. Воронин нашел удивительно точные слова - дыра ПОЖИРАЛА солнечный свет. Он утрачивал яркость уже над скалой, а дальше будто всасывался воронками смерчей, становясь добычей идеального мрака.
- Дадите мне ТВЗ? - голос Бориса звенел от напряжения.
- И что ты будешь делать?
- Подберусь поближе, запущу манипуляторы в эти чернила, отберу пробы...
- Ладно, - неохотно сказал Гордеев. - Рискни. Но прямо в петлю не суйся. ТВЗ у меня много, а ты один.
Щелнув переключателем на корпусе микрофона, Гордеев распорядился опустить платформу и подготовить транспортер высшей защиты.
Приземистая машина, выкрашенная в темно - зеленый цвет, была похожа на жука - бронзовика. ТВЗ, все люки которого закрывались герметично, обладал полностью автономной системой жизнеобеспечения. Никаких иллюминаторов в сплошной броне не предусматривалось, их роль выполняли телекамеры, передающие изображение на экран в кабине водителя - оператора. Управление гибкими манипуляторами, приближавшимися по количеству степеней свободы к человеческой руке, и двумя тяжелыми пулеметами, спрятанными в низких башенках, осуществлялось при посредстве системы сервомоторов. Кроме того, бортовой компьютер ТВЗ соединялся с пультом внешнего управления длинным кабелем - на случай каких - либо происшествий с оператором. Радиосвязь тоже была, но ей доверяли меньше, чем надежному кабелю. Теоретически основные узлы ТВЗ рассчитывались на бесперебойное функционирование едва ли не вблизи эпицентра атомного взрыва. Если бы речь шла лишь об отборе проб, дистанционно управляемый транспортер высшей защиты мог выполнить все необходимые маневры и без водителя (чем нередко и пользовались). Но у Воронина ещё на стадии разработки ТВЗ появился свой взгляд на проблему, в правильности которого он постепенно убедил руководство. Он считал, что не так важны пробы или видеозаписи, как непосредственное присутствие человека (не любого человека, а его, Воронина!) возле границ активной мембраны. Только человек способен уловить то, что Воронин именовал ТОНКИМИ ВИБРАЦИЯМИ (просто удобный термин без конкретного содержания). Уловить, интерпретировать, выделить значимую информацию... Как уверял Воронин, он частенько сталкивался с эффектом тонких вибраций и раньше, до создания транспортеров высшей защиты, и позже, во время рейдов на ТВЗ. Бронированный корпус для этих самых вибраций преградой не являлся... Правда, значимой информации таким образом Воронин не получил, но тернист путь истины и лиха беда начало.
В качестве убийственного довода, ультима ратио, Воронин ссылался на опыт космических исследований. В космосе, говорил он, автоматы справляются отлично, и все - таки люди летают. А здесь как можно положиться на автоматику, например, при повреждении кабеля и неустойчивой радиосвязи? Сумеет ди автомат сориентироваться в обстановке, определить приоритеты, пойти на оправданный риск? Для этого ему как минимум потребовалось бы унаследовать интеллект своих творцов.
В этих воззрениях Бориса Воронина в равных долях слились мужество ученого, рационализм экспериментатора - практика и чисто мальчишеское желание лично развинтить на части новую механическую игрушку. Так или иначе, тонкие вибрации, конечно, существовали - какой - то вид поля или волновой структуры, не регистрируемый приборами, не экранируемый и безусловно, небезопасный.
Воронин переоделся в ярко - оранжевый комбинезон. Разумеется, он не собирался покидать ТВЗ, но при непредвиденном развитии событий так его будет легче отыскать...
Забравшись в круглый люк транспортера, Воронин захлопнул за собой крышку, проверил герметичность, устроился в тесном кресле и одну за другой активизировал системы ТВЗ.
- Я готов, - доложил он в микрофон.
Его услышали двое операторов у внешнего пульта, расположенного в фургоне, а также Михаил Яковлевич Гордеев.
- Двигай, - вздохнул Михаил Яковлевич.
Транспортер зарычал, задрожал и медленно пополз к скалам, к зловещим вихрям тьмы. На экранах своих мониторов Гордеев и операторы видели то же, что и Воронин - приближающийся клубок агрессивного мрака, а потом экраны словно залила черная тушь.
- Я на месте, - спокойно докладывал Воронин, - ни черта не видно, прожекторы не помогают. Снаружи как будто что - то стучит в корпус... Не очень сильно. Разворачиваю манипуляторы.
Больше от Воронина не дождались ни слова - ни по радио, ни по кабельной связи. Красная лампочка на пульте просигнализировала о том, что герметичность кабины ТВЗ нарушена и люк открывается...
- Он сошел с ума! - взревел Гордеев, хватая микрофон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122