Они вдвоем– Точно вдвоем?– Ну, если еще кто-то не прячется под диваном или в шкафу, – передернул плечами Саша.– Ладно, иди позови Геннадия и Костю. Боевик отправился исполнять поручение, а Котов достал сотовый телефон и набрал номер Бека.– Генрих Рудольфович, это Котов. Я нашел их.– Кого «их»? – прозвучало в трубке.– Градова… С ним девица, их только двое в квартире.– Что за девица?– Не знаю, – растерянно сказал Котов.Генрих Рудольфович помолчал, он вспомнил о девушке с дачи Калужского. Не она ли? Так или иначе, брать нужно обоих. Он отдал приказ и спросил:– Справитесь? Это Градов!– Нас четверо, их двое. Время для операции – лучше не придумаешь, рабочий день. Проводим молниеносный рейд без шума и пыли. Скоро они будут у вас.– Добро. – Бек сразу же прекратил разговор.– Получен новый приказ Генриха Рудольфовича, – сообщил Котов подошедшим боевикам. – Градова и девчонку живыми не брать.– С концами? – обрадовался Геннадий, туповатый малый, любитель убийств.– Да, обоих.– Но, шеф, – произнес Саша, – раньше Генрих Рудольфович велел во что бы то ни стало захватить Градова, а не убрать его.– То было раньше. – Котов грозно сверкнул глазами. – Ты что, сомневаешься?– Простите, шеф, – потупился Саша. Котов шел на предельный риск, но выбора не было. Нельзя допустить, чтобы Градов поведал Беку о подлинных обстоятельствах своего побега, это верная смерть. Котов с самого начала совершил ошибку, обманув босса. Генрих Рудольфович, пожалуй, мог бы простить малодушие, но ложь – никогда. Коготок увяз – всей птичке пропасть, и вот теперь Котов вынужден действовать за гранью фола. Его единственный шанс на выживание – перестрелять боевиков, как только они ликвидируют Градова и девушку, потом быстро инсценировать гибель всех пятерых в схватке, для пущей убедительности легко ранить себя и вернуться к Беку. Иного пути нет. Котов сжег мосты, когда передал парням ложный приказ.– Костя, – заговорил Котов глухим, словно бы простуженным голосом, внутренне деревенея от страха. – Ты специалист по замкам, тихонько откроешь дверь. Саша – на пожарную лестницу. Гена, ты со мной, оружие наготове. Если они окажутся сразу в зоне видимости, стреляй, если в другой комнате под защитой стены – бросай в дверь гранату.– Много шума, – поморщился Геннадий. – Я удавочку люблю…– Я тебе покажу удавочку! Помните, Градов очень опасен. Нельзя дать ему выстрелить хоть раз, он не промахивается. А шум… Ерунда. Вся операция плюс отход – «мгновения, мгновения», как у Штирлица. – Котов вытащил из потайного кармана швейцарский «ЗИГ-Зауэр», отличный, удобный пистолет с полностью снаряженным магазином на тринадцать патронов, переложил его в боковой карман пиджака. – Пошли, – скомандовал он. 24 Когда окровавленный, контуженный Курбатов в рубашке с закатанным рукавом, с перевязанной рукой и повязкой на голове предстал перед генерал-лейтенантом Василием Тимофеевичем Никитиным, тот долго молчал. Он даже не предложил Курбатову сесть. Выслушав сжатый, но исчерпывающий доклад, Василий Тимофеевич позволил себе лишь одно замечание:– Как же вы намеревались управлять вашими дэйнами, если не смогли справиться с девчонкой?Курбатов ничего не ответил, стоя под пронизывающим взглядом начальника. Что он мог сказать? Он мечтал поскорее очутиться дома, в постели, выпить коньяку, забыться…– Идите. – Жест Никитина выглядел так, будто он сгонял муху со стола. – С вами я разберусь позже, а сейчас по вашей милости у меня хватает дел.В машине по дороге домой Алексей Дмитриевич вспоминал презрительный тон генерал-лейтенанта и гадал, что же его ждет? Позорная отставка? Не расстрел же… Впрочем, расстрел – это слишком патетично, то ли дело автомобильная катастрофа.Наутро за ним приехали. Курбатов готовился к вызову и сделал все, чтобы не казаться жалкой побитой собачонкой. Повязку с головы он снял, бинт на руке скрывался под рукавом отутюженного кителя. Рана не слишком болезненная, пуля задела только мягкие ткани, миновав кость.Встреча с начальником прошла совсем не так, как ожидал и опасался Курбатов. Прежде всего Алексея Дмитриевича удивило то, что в кабинете Никитина находился подполковник Свиридов. Словно ничего не случилось, Никитин приветствовал генерала и указал ему на кресло. Курбатов сел.– Подполковник рассказывает любопытные вещи, – произнес Никитин обычным ровным голосом. – Послушайте. Прошу изложить все сначала, подполковник.– Выполняя приказ о ликвидации Иллерецкой, – Свиридов в меру преданно смотрел на Никитина, – я поручил это дело одному из наших лучших независимых оперативников…«Независимые оперативники, – мелькнуло в голове у Курбатова, – звучит куда элегантнее, чем наемные убийцы».– … Сергею Бакшутову, – продолжал подполковник, – действовавшему под моим непосредственным руководством. Был разработан план устранения объекта в переулке, являвшемся кратчайшим путем объекта… Иллерецкой от выставочного зала домой. Людей там, как правило, мало, удобные пути отхода. Конечно, нами были рассмотрены и другие возможности. Например, в ее подъезде, но там, к сожалению…– Короче, – бросил Никитин.– Слушаюсь. План не удался, Василий Тимофеевич. В переулке Бакшутова убили очень точным выстрелом в спину, прямо в сердце, а Иллерецкая исчезла. С тех пор она не появлялась ни дома, ни на выставке, ни в других местах, известных нам. Она также не обращалась ни с какими заявлениями в правоохранительные органы.– Дальше, – потребовал Никитин.– Об экспертизе?– Да.– Экспертиза пули, извлеченной из тела Бакшутова, показала, что она имеет калибр семь целых шестьдесят пять сотых миллиметра и свинцовый сердечник в латунной оболочке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118