Я пыталась прорваться туда, чтобы ухаживать за ним, хоть немного помочь, да где там… Даже дед сказал, чтобы я не вмешивалась.
Рэнди привлек ее к себе:
— Вероника, разумно ли это? Они могут придраться к тебе.
— Я медсестра, и помогать людям — мой профессиональный долг…
— Вероника. — Рэнди погладил ее мягкие волосы, заглянул в глаза. — Вероника… А ты ничего не слышала о Кригере?
Девушка отпрянула:
— Опять Кригер… Ничего я не слышала! Да почему он тебя так интересует?!
Ни при каких условиях Рэнди не мог сообщить ей, на чьей стороне Кригер. Он верил ей, но, случись что, изощренного допроса она не выдержит.
— Видишь ли, когда он был здесь, уговаривал меня принять участие в психологической обработке сенатора Флетчера… И я подумал, если бы я для вида согласился, возможно, меня выпустили бы из камеры, а там…
Вероника обреченно покачала головой:
— Если и выпустят, приставят к тебе пару дюжих громил… И что дальше?
— Дальше? Не знаю. Вероника, милая моя… Я не знаю, что будет дальше, я просто пытаюсь выкрутиться… — Он положил руки на плечи девушки. — Поверь мне, я люблю тебя. Мы вырвемся из этого кошмара, мы будем свободны и счастливы в Америке… Ты веришь мне, Вероника?
— Не знаю, — прошептала девушка беспомощно. — Я ничего не знаю… Я люблю тебя…
17
В одиннадцать утра Кригер написал для Мерца краткий суммирующий отчет о беседах с Эвансом, Рэнди и Флетчером и телеграфно изложил предполагаемые направления работы с ними. Потом он уделил время изучению совершенно секретных материалов, предоставленных ему как шефу тайной полиции, и к двум часам, как и было приказано, собрался отправляться на доклад. Перед зеркалом он разгладил и без того незаметные складки на кителе (форма сидела как влитая), подошел к двери, повернул ручку. Дверь не открылась. Замок заело? Кригер нажал на ручку сильнее. Дверь по-прежнему не отворялась. Кригер сунул в щель оторванную от сигаретной пачки картонку. Заперто.
— Занятно, — пробурчал он и поднял телефонную трубку. Молчание. Так, его не только не хотят выпускать, но и лишили связи. Почему?
Кригер закурил, сел к столу, задумчиво принялся рисовать силуэты на чистом листе бумаги. Что-то случилось. Что? Возможно, переворот, на который намекал Мерц? Может быть, но это маловероятно, судя по уже имевшейся у Кригера информации. Самый худший вариант — если он опознан как Магистр Джон Хойланд. Он не представлял, как это могло произойти, но это МОГЛО произойти; ничего невозможного нет. Если так, дело совсем плохо. А если не так? Что еще?
Он скомкал лист, бросил в корзину и тут же стал покрывать рисунками другой. Конечно, самая уязвимая позиция — доктор Яновски. Если они обнаружили подлинного Кригера в клинике… Это первое. Вторая слабость — Бергер. В инсценировке покушения далеко не все безупречно, расчет строился на том, что никакого расследования «Сириус» проводить не будет. Но Бергера могли и случайно где-то увидеть, узнать… Тогда — что? Если профессор в их руках, устроят очную ставку… Второй вариант — их насторожили какие-то косвенные улики. Здесь уже можно побороться… Здесь можно искать выход…
В корзину полетел очередной изрисованный лист. Кригер снял китель, прилег на диван. Тихонько шумели скрытые в стенах кондиционеры, и это был единственный звук, достигавший его слуха.
В этот день так никто и не пришел. Если они надеялись измотать Кригера часами мучительной неизвестности, то просчитались. Он использовал время вынужденного бездействия для разработки многочисленных линий защиты, применимых к большинству вероятных сценариев.
18
Ночью Кригер спал — так же, как и в любую обычную ночь. Утром он приня i душ, тщательно побрился, облачился в форму, как ни в чем не бывало включил телевизор. Диктор перечислял внутренние новости Фортресса на немецком языке с английскими субтитрами (англоязычное население составляло около тридцати процентов). Строительство новых расширенных складов на двадцать пятом уровне завершается… Транспортными самолетами доставлена партия продовольствия… В девятнадцать часов в кинотеатре «Олимпия» демонстрируется документальный фильм…
Стоящий перед телевизором с сигаретой в левой руке и чашкой кофе в правой Кригер не слышал, как открылась дверь — замок и петли были щедро смазаны. Обернулся он на звук шагов. В гостиной появились Генрих Мерц, Эберхард фон Хепп и двое парней в черных рубашках, с пистолетами в кобурах.
Кригер поздоровался первым, никто не ответил. В спокойных и прозрачных серых глазах Мерца не читалось эмоций, фон Хепп также выглядел безразличным.
— Садитесь, господа, — пригласил Кригер. — Кофе? Я только что сварил.
— Не нужно, — произнес Мерц.
Он выключил телевизор, уселся в кресло, его примеру последовал фон Хепп. Парни остались у двери, украшая выход наподобие атлантов у театрального подъезда.
— Мы обязаны задать вам несколько вопросов, Кригер, — сказал Мерц холодно. — Но прежде сдайте личное оружие.
— Как это понимать? — Кригер вынул из кобуры пистолет, перехватил за ствол и передал Мерцу. — Я арестован?
— Пока вы под следствием.
— Уже утешительнее. И в чем же меня обвиняют?
— Вы знаете в чем. Кригер скривился.
— Давайте оставим эти игры, доктор! Вы сейчас похожи на полицейского, который поймал хулиганистого мальчишку, но не уверен, что именно он увел приемник из машины. И вот начинается: «А что я сделал, сэр?» — «Ты знаешь что». — «Нет, не знаю». — «Нет, знаеши…» Если вам угодно говорить со мной серьезно, я по мере возможности отвечу на все ваши вопросы. Если же нет, в угадайку я играть не стану.
— Хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123