И в самом деле, верующие открыли в нем великое и драгоценное сокровище. Многим он помог советом, других исцелил своей молитвой (особенно успешно исцелял он всякого рода психические расстройства, но иногда перед его молитвой и страстной верой страждущих отступали и другие болезни). Замечено было также, что целебными свойствами обладала вода из любимого источника Серафима, над которой он творил свою молитву. Необыкновенно усладительна для всех была душеполезная беседа Серафима, проникнутая какой-то особенной любовью. Прозорливость его и знание человеческой натуры были поразительны. Часто по не- скольким словам или даже по одному внешнему виду он мгновенно постигал человека и обращался к нему именно с теми словами, которые сразу задевали сокровенные струны его души. Все обхождение его с посетителями отличалось глубоким смирением и действенной любовью Никогда и ни к кому не обращал он укоризненных речей, однако сила его внушения была так велика, что даже самые черствые и холодные люди выходили от него в каком-то слезном умилении и с желанием творить добро После беседы Серафим имел обыкновение возлагать на склоненную голову гостя свою правую руку При этом он предлагал ему повторять за собой краткую покаянную молитву и сам произносил разрешительную молитву. От этого приходившие получали облегчение совести и какое-то особое духовное наслаждение. Затем старец крестообразно помазывал лицо посетителя елеем из лампады, давал вкушать Богоявленской воды, благословлял частицей антидора и давал прикладываться к образу Божьей Матери или к висевшему на его груди кресту Многочисленные приношения, оставляемые посетителями, Серафим раздавал нищим и братии Очень много средств пожертвовал он женскому Дивеевскому монастырю, который со временем превратился в один из самых многолюдных и благоустроенных женских монастырей России.
Прозорливость Серафима проявлялась и в его предсказаниях. Они касались как ближайшего будущего (например, голода 1831 г. и последовавшей затем эпидемии холеры), так и времен более отдаленных (Крымской войны) За год до смерти Серафиму в последний раз явилась Богородица и предрекла, что скоро он будет с ней неразлучен. Короткое время спустя старец ощутил сильное изнеможение, на ногах у него появились незаживающие язвы, открылись также старые раны, полученные святым от разбойников Умер он 2 января 1833 г. во время молитвы, когда стоял в своей келий на коленях перед аналоем.

Андрей Рублев — Карл Брюллов — Илья Репин — Михаил Врубель — Кузьма Петров-Водкин
Среди многих замечательных творений русского изобразительного искусства есть такие, в которых как в зеркале нашли свое отражение целые эпохи. Вот, к примеру, рублевская «Троица». За ней — четыре с половиной столетия напряженной религиозной деятельности: время осмысления христианства, время постижения чужих догм и следования чужим канонам. Сколько поколений иконописцев написали свои иконы по византийским образцам, прежде чем развилось собственное духовное зрение, собственное видение и постижение Бога! И только после этого, повинуясь удивительной волшебной кисти, появились эти три прекрасных печальных ангела, такие непохожие на всех, что являлись прежде, и такие близкие нашему сердцу. Глядя на них, в какой-то момент понимаешь: возник не просто национальный иконописный стиль, произошло нечто большее — вместе с «Троицей» пришло собственное богопонимание, родилось русское православие… …Пропускаем несколько веков и вот, новое эпохальное полотно: «Последний день Помпеи» Брюллова. За ним — тринадцать десятилетий ученичества русского общества, тринадцать десятилетий приобщения его к западной премудрости и западному искусству. За ним — петровские реформы и елизаветинская Академия художеств.
За ним — несколько поколений живописцев, взращенных на иноземных идеалах, иноземных понятиях прекрасного, иноземных образцах. В этой картине нет ничего «нашего», ничего подлинно русского, но в этом и состоит ее непроходящее значение — она как аттестат на зрелость нашего искусства, тот шедевр, который дает право на звание мастера. Только после нее мог появиться Федотов и передвижники, только после этого громкого европейского признания могло родиться подлинно самобытное русское искусство… …И вот уже другая картина — репинский «Крестный ход». По пыльному унылому большаку бредет с религиозными песнями, руганью, божбой, спесью, пьяными выкриками и искренним умилением толпа народа. Сколько лиц, сколько образов, сколько настроений… Глядя на эту толпу, словно представляешь себе лапотную огромную многоликую Россию, поднятую и растревоженную реформой шестьдесят первого года. Вот она сдвинулась, тронулась и потекла вперед широким мутным потоком.
Страшно за нее и все-таки радостно! Куда-то приведет ее эта дорога?.. …А время ускоряет свой ход — всего двадцать лет — и полная смена декораций. Мы переворачиваем страницу художественной летописи и видим на ней нового властителя дум — врубелевского «Демона»: юный атлет с головой мыслителя восседает на горной вершине. Руки его судорожно сжаты, печальные скорбные глаза полны слез …За ним целое поколение, которое изговорилось, исфилософствовалось, исписалось, изверилось до истощения, до изнеможения, до полной душевной апатии. У этого поколения нет кумиров, оно разбито на мелкие враждующие группы, оно не видит ничего достойного в прошлом и с затаенным страхом всматривается в будущее… А что же там? …Еще одно полотно — «1918 год в Петрограде» Петрова-Водкина. На нем юная мать с тонкими как у мадонны чертами прижимает к груди ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52