Потом он понял, что это не кош
мар, а реальность.
Когда Сильвия заметила его, выражение экстаза на ее лице мигом сменилось
маской ужаса.
О, Ян наблюдал это изменение во всех подробностях Ч будто при замедленн
ой съемке. Вот так, наверное, в сказках на глазах у героя жаба превращается
в принцессу или наоборот. Сильвия с бешеной силой оттолкнула мужчину, и о
н скатился с нее, на миг показав торчащий мокрый член. Возможно, именно вид
этой быстро промелькнувшей покрытой слизью плоти был ответственен за т
о, что Яна ничто уже не могло смягчить, и он выгнал жену из дома в тот же час
Ч навсегда. Вышвырнул ее из своей жизни бесповоротно. Сильвия молила пр
остить ее, ревела в три ручья, уверяла, что этот трахальщик для нее пустое
место. Она познакомилась с ним в университете, несколько раз пообедала с
ним в ресторане Ч чисто по-дружески, а в этот день они заехали к ней без вс
якой задней мысли.., но потом каким-то чудом оказались на полу и голые... Она
клялась: мол, первый и последний раз, она не собиралась спать с этим челове
ком, да и не хотела.., все вышло ненароком.., и больше не повторится...
При иных обстоятельствах Ян, может, и простил бы ее. Ведь он ее так любил! Но
уж очень яркую картинку он увидел в тот роковой день! Стоило ему закрыть г
лаза, и перед ним возникало ее искаженное животной страстью лицо, а в ушах
звучали неудержимые похотливые вскрики.., ну и в завершение в воздухе опи
сывал дугу огромный мокрый член... Ян понимал, что никогда не сможет выброс
ить это из памяти. Каждый раз, занимаясь с женой любовью и слыша знакомые п
останывания, он будет вспоминать что тот, другой, более виртуозный игрок,
извлекал из нее совсем иные звуки. И мысль, что он сам не способен по-насто
ящему удовлетворить любимую женщину, мало-помалу сведет его с ума или в м
огилу.
Поэтому Ян велел жене убираться вон, в тот же день позвал слесаря и замени
л все замки. Как он слышал потом от приятеля своего приятеля, Сильвия сошл
ась с тем типом. Теперь они живут вместе Ч где-то в окрестностях Сан-Диего
.
Ян вынул из холодильника банку пива и одним долгим глотком ополовинил ее
. Он не был по-настоящему голоден, но все равно осмотрел полки холодильник
а в поисках чего-нибудь вкусненького Ч лишь бы отвлечься от мыслей о Сил
ьвии.
Очевидно, не секс она искала на стороне, а что-то иное. Нутром он понимал эт
о, хотя тысячу раз уверял себя, что ей нужен был только другой член. О том, чт
о в их отношениях ей не хватает чего-то важного, она намекала ему не раз Ч
всегда во время ссор. Но ее психологическая неудовлетворенность была ка
кой-то неопределенной Ч причина неизменно ускользала, и Ян, при всей сво
ей доброй воле, так и не сумел понять, чем же не угодил Сильвии, в чем был не
прав, что заставило жену смутно томиться по чему-то другому.
В последнее время, еще при Сильвии, он и сам начал ощущать смутное томлени
е. Стали одолевать приступы неясной тоски и неудовлетворенности собой. В
жизни ощущалась какая-то скука. Он профессор Ч то есть достиг того, к чем
у давно стремился. Большой уютный дом полон книжных шкафов с непрочитанн
ыми книгами. И тем не менее... И тем не менее ему чудилось, что где-то на жизне
нном пути он свернул в не правильном направлении. Где-то на отрезке между
браком и разводом он избрал неверный путь и зашел по нему так далеко, что у
же нет никакой надежды вернуться к развилке и исправить ошибку.
Но чего же он хочет на самом деле? Плюнуть на все и махнуть на Таити, чтобы о
статься там навсегда? Нет, Таити его не особенно прельщает. Тогда что? Жить
простой незаметной жизнью рабочего-строителя или водителя грузовика и
не забивать себе голову премудростями высокой науки? Нет, физическая раб
ота и радости примитивной жизни ему не по вкусу. Сильвия непрестанно брю
зжала, что его не допросишься починить что-либо в доме.
Он по-прежнему наслаждался преподаванием, любил живой обмен мыслями со с
тудентами, но вот уже год, а может быть, и больше, он испытывает растущее ра
здражение к тому, что неизбежно является частью профессорства, тяжким кр
естом университетской жизни: тупость начальства, мелкие козни коллег, их
тщеславие и снобизм и ревность к успехам другого, погоня за никчемными п
убликациями в академических журнальчиках, не читаемых нормальными люд
ьми... В нем росло убеждение, что он не создан для этой академической мышин
ой возни, ему неинтересно набирать очки и пускать пыль в глаза. Но, с друго
й стороны, Ян понимал, что в университете он как рыба в воде и в любой друго
й среде просто зачахнет. С университетом у него получался классический т
упиковый случай любви-ненависти: и вместе плохо, и порознь нелады. От этог
о-то раздвоения и наваливалась депрессия.
Возможно, именно душевная смута привела его к тому, что он со значительно
большим энтузиазмом обсуждал со студентами романы ужасов и мистически
е рассказы, чем творения Джейн Остин или Джона Мильтона. С некоторых пор Я
ну стали ближе запутанные смутные чувства и неясные страхи, которые опис
ываются в произведениях "черной фантазии". Сугубая ясность первостатейн
ых классиков, которые норовили упорядочить хаос, отчленить белое от черн
ого, казалась далекой от жизни. Сумбурный мир Эдгара По, полный мистики, не
внятицы и диссонансов, мнился куда более точным отражением реальности.

Ян вернулся из кухни в гостиную и подошел к автоответчику. Лампочка горе
ла и помигивала: кто-то звонил.
Он перекрутил пленку. Сообщений было два.
Первое его порадовало. Звонил Филип Эммонс, который когда-то учился у нег
о на курсе писательского мастерства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28