– Меня насилуют! – завопила она.
– Если вы, юная дама, не будете подчиняться, то остаток ночи проведете в тюремной камере.
– Она не хотела этого делать, – бормотал парень.
– Пошел в задницу. – Девица захныкала, но в ее плаче не было никакого раскаяния, только злоба и раздражение. Она с вызовом посмотрела на Мак-Комбера.
– Это грядет, это уже почти здесь, и ничего ты, козел, против него сделать не сможешь.
– Что почти здесь?
– Он!
– Кто?
Ее взгляд затуманился, стал не таким жестким.
– Не знаю. – В ее голосе был по-прежнему вызов, но уже смешанный со смущением.
– Послушайте, дайте мне отвезти ее домой. Она извиняется…
– Заткнись, – рявкнул Мак-Комбер.
Это почти здесь.
В нем засело это «почти», как заноза. Ему показалось, что он как будто понял эти слова, что они что-то для него значат. «Почти». Ему нужно было только немного осмыслить, а эти мерзавцы не давали. Он хотел, чтобы они оба заткнулись. Даже здесь он ощущал запах вина, которое они пили. Этот запах тяжело висел в воздухе, усиливаясь каждые несколько секунд, с очередным выдохом девицы. У него слегка заболела голова и немного затошнило.
Это почти здесь.
Он тоже это чувствовал с тех пор, как увидел тело охранника на винном заводе, хотя никогда не думал об этом и тем более не высказывал вслух. В воздухе витало что-то осязаемое, ощутимое, какое-то напряжение, как будто аккумулируется какая-то энергия, как будто накапливается какая-то мощность, как будто… Он не был уверен. Но что-то втемяшилось ему в голову. Что-то, чего он не мог до конца понять и, наверное, не поверил, если бы понял. Что-то такое, что дочка шефа тоже явно чувствовала, как будто подслушала его мысли.
Внезапно ему тоже захотелось выпить.
Он посмотрел на парня, уже застегнувшего штаны.
– Мистер Холмен.
Тот испуганно вскинул голову.
– Да.
– У меня есть все основания вас задержать за то, что вы пьяны, поскольку вы несовершеннолетние, В США несовершеннолетними считаются лица, не достигшие двадцати одного года.

а также за то, что у вас в машине имеется открытая бутылка вина, за то, что вы показывали непристойные части тела, и если захочу быть вредным, то и за сопротивление полиции.
Деннис посмотрел на парня, ожидая, что тот ответит, и был рад, что никакого ответа не последовало.
– Но я решил вас отпустить, ограничившись предупреждением. В таком состоянии вы управлять автомобилем не можете, поэтому вы его сейчас запрете, этот свой автомобиль, и пешком – повторяю, пешком, – отведете свою даму домой. Если я позже приеду сюда и обнаружу, что ваш автомобиль отсутствует, это будет означать, что вы в пьяном виде управляли им, и боюсь, что в таком случае вас будет ожидать серьезное наказание. Я все ясно изложил?
Парень благодарно кивнул.
– Пошел в задницу! – закричала дочка шефа.
– А теперь забирайте эту свою мисс Очарование, пока я не упрятал ее за решетку за недостойное поведение в пьяном виде.
Он отпустил девицу, и приятель немедленно схватил ее за руку и потащил в сторону.
– Вам этого не остановить! – прокричала она. – Ничего не удастся сделать!
Не обращая внимания на ее выкрики, Мак-Комбер медленно направился к своей машине. Он обдумывал, следует ли сказать шефу о том, что случилось, или лучше промолчать. Хорошее настроение, появившееся у него, когда он подъехал к «мазде», уже давно испарилось, и теперь ему очень не хотелось снова объезжать улицы.
Он чувствовал, как будто пьет вино.
Он чувствовал, как будто пьянеет.
Это почти здесь.
Он обогнал парочку молодых идиотов и не заметил, как парень помахал ему вслед.

Глава 21

Земля была сырая, небо – сплошная облачность, воздух заметно очистился, вобрав в себя свежесть идущего дождя. Поднявшиеся над крышами домов деревья на сером фоне казались почти черными. Прохладный северный ветер шевелил листьями на их тяжелых ветвях. Его порывы ритмично ударяли ему в лицо. Дион чувствовал себя счастливым без всякой причины. Вот такие дни, как сегодняшний, неизменно приводили его в хорошее расположение духа. Он глубоко вдохнул, затем выдохнул, полюбовавшись паром, струящимся изо рта. На тротуаре стояла лужа, в которой отражалось небо, силуэты деревьев и крыш. Они напоминали эскиз, написанный углем.
Осень всегда была его самым любимым временем года. Другие ребята все сезоны непременно связывали со школой. Они с нетерпением ожидали лета – что означало и конец занятий – и с тоской принимали осень. Его это совсем не касалось. Дион любил осень, любил всегда, потому что именно в эту пору он чувствовал себя здоровее, становился более живым. Осень обычно ассоциируется с увяданием природы перед зимним сном, но, по словам Пенелопы, некоторые растения, например виноград, этому циклу не подчиняются. Они цветут в тот период, когда другие растения засыпают, и Дион нашел в этом общее с самим собой.
Мимо, прошипев шинами по мокрому асфальту, проехал фургон. Он пропустил его и стал переходить улицу, неосторожно ступив в мелкую лужицу. Посмотрев вниз, он увидел грязную черную воду.
Черная вода.
Внезапно ему стало холодно, он поежился и тут же вспомнил вчерашний сон. Настроение совсем испортилось.
Это был очень плохой сон, можно сказать, самый скверный.
Во сне он видел маму. Она шла по лугу, шатаясь, пьяная и голая, держа в одной руке переполненный мех с вином, а в другой – отрезанный пенис. С оторванного конца медленно капала кровь. Рядом были и другие женщины, тоже голые и пьяные, но его внимание было сосредоточено только на маме. Он выступил вперед, перешагнув через кучу опавших листьев. Она повернулась, увидела его и издала громкий радостный вопль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132