В этот момент Невин поддался панике, дрожа от холода и тошноты... не как мастер двеомера, а как обычный человек.
Точно так же воин клянется умереть в бою, но когда горн протрубит сигнал атаки, он видит идущую за ним Смерть и начинает дрожать. Он забывает о своей клятве, но отступление уже невозможно.
Дуновение ночного ветерка принесло прохладу, шурша над его головой сенью деревьев. Невин закрыл лицо руками и, собрав всю свою волю, заставил себя перестать дрожать.
«Клятва есть клятва», - сказал он сам себе. Ветер теребил его волосы, словно дружеской рукой. Он поднял глаза и понял, что это был не настоящий ветер, а дикий народец - сильфы и эльфы, призрачные создания. Они нежно касались легкими крыльями его лица, видимые и исчезающие.
Они пришли к нему как друзья, потому что почувствовали, что он страдает.
Невин ощутил, как проходит его утомление: они добровольно влили несколько своих жизней в него, - то был дар друзей.
Он поднялся, шагнул вперед и пристально посмотрел на небо, туда, где сверкало чудное скопление звезд, Снежный Путь - великолепный, беспредельный, но мерцающий и подающий надежду. Он громко засмеялся, и его голос был сильным и чистым, как у юноши. Он увидел свою Судьбу, открывшуюся благодаря трудам в Диком Крае. Он будет жить для того, чтобы выполнить свою задачу, независимо от того, как много лет это займет в человеческом измерении.
В ту ночью он усвоил урок: Судьба никому и никогда не дает слишком тяжелой ноши, если человек принимает ее всем сердцем, полностью и с готовностью.
Порой Лисса оставляла Акерна с Касой и отправлялась на ферму, чтобы забрать Адерина домой от травника. Ей нравились эти минуты одиночества на природе, вдалеке от суматохи и болтовни, царивших в замке. Скоро она обнаружила, что ее тянет к Невину, но причины этого понять не могла.
«Он мудрый человек, он много путешествовал, - говорила она сама себе. - С ним интересно разговаривать, он понимает людей».
Этого было, конечно, достаточно, но иногда ей хотелось пойти туда потому, что она чувствовала себя там в безопасности - вне крепости и далеко от Таника. Она прекрасно знала, что этот молодой воин преследует ее, и жила в страхе из-за того, что муж может заметить это. У нее было в жизни все, о чем может мечтать женщина: высокое положение в обществе, хороший муж, здоровье, удобства и прежде всего - дети.
Днем, когда зной был нестерпимым и лежал на земле, словно одеяло, Лисса вышла из крепости раньше обычного и направилась по пыльной дороге в сторону фермы. Примерно на полпути раскинулась осиновая роща, где она решила немного передохнуть. Подыскав себе место в тени, она вдруг увидела Таника, вероятно, поджидавшего ее. Лисса застыла как вкопанная, а он смотрел на нее с особенным восхищением, с каким мужчины смотрят на красивую лошадь на базаре.
- Что ты здесь делаешь? - воскликнула она.
- А вы что думали? Я хочу поговорить с вами.
- Нам не о чем говорить. Лучше возвращайся назад, пока капитан тебя не хватился.
Она отпрянула назад, прижав руки к горлу, когда он шагнул ей навстречу; сердце ее бешено колотилось.
- Я тороплюсь, - сказала она. - Если я не приду вовремя, чтобы забрать с фермы моего мальчика, он очень скоро сам будет здесь.
Упоминание о возможном свидетеле остановило Таника. Только теперь Лисса осознала: она боялась, что парень изнасилует ее. При всей своей красоте, Таник вызывал у нее чувство омерзения, но она не могла понять почему.
Нечто подобное испытываешь при виде мертвого животного, гниющего на обочине дороги. Она понимала, что такое отношение к нему было предвзятым, но ничего не могла с собой поделать.
- Тогда можно мне пойти с вами? - Таник вежливо поклонился ей.
- Нет. - Ее голос перешел в крик: - Оставь!
Потом она обнаружила, что бежит изо всех сил, выскочив из рощи, словно испуганная лань. И так она бежала и бежала по дороге, пока не стала задыхаться и не выбилась из сил. Заплакав, она оглянулась назад, но, слава богу, он не преследовал ее.
Этой ночью стояла такая духота, что невозможно было уложить детей спать. Мальчики прыгали на одеялах, крутились и визжали, не обращая внимания на уговоры Лиссы.
Наконец появился Гверан. Он спел им перед сном, и дети угомонились. Лисса ушла в другую комнату, переоделась в тонкую ночную сорочку и легла. Немного погодя пришел Гверан. Он повесил фонарь со свечой на гвоздь и присел на край кровати.
- Тебе не надо возвращаться к лорду Мароику? - спросила она.
- Я отпросился у него. Мне надо поговорить с тобой, - сказал Гверан.
Его глаза в тусклом свете лампы были холодны, в них застыл вопрос. Она села, чувствуя, как дрожат ее руки, и судорожно ухватила подол рубашки.
- Послушай, дорогая моя, - продолжал он, - ты находилась в опасной компании последние дни.
- Кого ты имеешь в виду?
- Таника. Кого же еще?
Она сжала ткань так сильно, что ее пальцы занемели.
- Мой господин, - сказала она, заикаясь. - Я клянусь тебе, что у меня нет никаких дурных мыслей. Ты сомневаешься во мне?
- Нет. Но мне не хочется, чтобы мою жену изнасиловали на конюшне.
Когда Лисса громко зарыдала, отчасти от облегчения, Гверан нежно обнял ее:
- Моя бедная, любимая, маленькая девочка. Ну, ну, не плачь.
- Как мне не плакать? Боги, если ты стал сомневаться во мне, что дальше? Бросишь меня? Перережешь мне горло? Но ведь я не делала ничего дурного!
- Тише, тише, успокойся, - Гверан гладил ее волосы. - Если я хоть чуточку тебя обижу, я сам этого не переживу.
Ее слезы так же внезапно исчезли, как и появились. У нее возникло новое опасение. Она взглянула на мужа: его лицо было твердым и мрачным.
- Если ты вызовешь Таника на поединок, он победит, - сказала Лисса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148