И когда Невин магическим взором увидел это дитя, новорожденная девочка, красная и мокрая; распахнула затуманенные голубые глаза и словно бы уставилась прямо на него.
Когда видение поблекло, он вскочил в явном возбуждении. Владыки Судьбы были добры. Это видение было послано ему как предупреждение: где-то в огромном пространстве королевства Дэверри она ожидала его, чтобы он мог привести ее к двеомеру. Пока она еще ребенок, у него есть шанс найти ее и распутать их переплетенные в клубок судьбы. Теперь, возможно, она вспомнит и послушает его. Возможно. Если только он отыщет ее.
КЕРГОННИ, 1052
Юный глупец говорит наставнику, что готов страдать, лишь бы познать двеомер. Почему он глупец? Потому что двеомер уже заставил его заплатить свою цену, и заставит платить вновь и вновь, прежде чем пустит хотя бы на порог...
«Тайная книга друида Кадваллона»
Моросил холодный дождь. На серо-стальных небесах гасли последние сполохи заката. При виде неба, Джилл стало страшно оставаться на улице. Она подбежала к поленнице и начала набирать щепки для растопки. Длинноносый серый гном, сидевший на большом пне, скалил зубы, наблюдая за ней. Джилл уронила ветку, и он ловко подхватил ее, не желая отдавать.
- Паршивец, - не выдержала Джилл. - Ну и забирай!
Почуяв ее гнев, гном исчез в клубах холодного воздуха. Чуть не плача, Джилл быстро пересекла грязный двор и подошла к таверне. Полоски яркого света пробивались сквозь деревянные ставни. Держа ветки в охапке, она спустилась вниз по ступенькам и, поколебавшись мгновение перед дверью, проскользнула в комнату. Перед материнской кроватью стояла на коленях жрица в длинном черном платье. Голубая татуировка в виде месяца покрывала половину ее лица.
- Подбрось веток в огонь, дитя, - произнесла жрица. - Мне нужно больше света.
Джилл выбрала самые тонкие просмоленные ветки и осторожно поднесла их к огню, пылавшему в очаге. Пламя вспыхнуло, и тени заплясали по комнате. Джилл опустилась в углу на покрытый соломой пол и стала наблюдать за жрицей. Мама лежала очень тихо, ее лицо было мертвенно-бледным, по щекам сбегали капли пота. Жрица взяла серебряный кувшин с травяным настоем и поднесла его к материнским губам. Но у больной начался такой сильный кашель, что она не смогла сделать и глотка.
Джилл судорожно прижала к себе тряпичную куклу Хелеф. Ей захотелось, чтобы кукла ожила и заплакала, тогда бы Джилл пришлось утешать ее и держаться храбро, как взрослой. Жрица поставила кувшин, вытерла мамино лицо, а потом начала молиться, шепча на древнем языке святых слова, которые знали только священнослужители. Джилл тихо помолилась, призывая Древних богов Луны оставить маму в живых.
Мэйкин нерешительно вошел в дверь и застыл в ожидании. Его толстое, круглое лицо было озабоченным. Грубые руки теребили подол льняной рубахи. Мэйкин был владельцем этой таверны и позволял маме, работавшей у него прислугой, жить вместе с Джилл в этой комнате. Ожидая, когда жрица закончит молитву, он потянулся и почесал лысину.
- Ну, как она? - спросил Мэйкин.
Жрица взглянула на него, потом на Джилл.
- Можете говорить, - выпалила та. - Я знаю, что она умирает.
- Вот как? - Жрица обернулась к Мэйкину. - У нее есть отец?
- Он наемник, из «серебряных кинжалов». Наезжает сюда время от времени, чтобы подкинуть деньжат. Но что-то давненько его уже не видно.
Жрица тяжело вздохнула, скрывая раздражение.
- Я девочку не брошу, - продолжал Мэйкин. - Джилл всегда делала домашнюю работу, и, видят боги, я не выброшу ее на улицу.
- Вот и хорошо, - жрица протянула руку к Джилл: - Тебе сколько лет, дитя?
- Семь, ваша святость.
- Еще совсем маленькая. Но ты должна быть стойкой, как воин. Твой отец воин, не так ли?
- Да. Великий воин.
- Тогда ты должна быть храброй, чтобы он мог тобой гордиться. Попрощайся со своей мамой и ступай прочь.
Когда Джилл подошла к кровати, мама проснулась, но ее глаза были красными, опухшими и мутно смотрели перед собой. Она не видела стоявшей возле нее дочери.
- Джилл... - маме было трудно дышать. - Слушайся Макко...
- Обещаю.
Мама отвернулась к стене и смотрела на нее не мигая.
- Каллин, - прошептала она.
Каллин - так звали отца Джилл. Ей очень захотелось, чтобы он был сейчас здесь, ничего никогда не желала она так сильно в своей жизни. Мэйкин поднял на руки Джилл вместе с куклой и вынес их из комнаты. Пока дверь закрывалась, Джилл обернулась назад и мельком увидела жрицу, которая снова молилась возле мамы.
Никто не хотел посещать таверну из-за того, что в дальней комнате находилась больная лихорадкой. Большая полукруглая пивная была пустой, длинные деревянные столы одиноко темнели в тусклом свете очага. Мэйкин посадил Джилл за стол поближе к огню и пошел принести ей поесть. Прямо позади Джилл торчали бочки из-под эля, отбрасывающие угрюмые тени. Джилл вдруг показалось, что Смерть спряталась за ними. Она заставила себя повернуться и взглянуть, потому что папа учил, что солдат всегда должен смотреть смерти в лицо. Джилл обрадовалась, когда ничего там не обнаружила.
Мэйкин принес кусок хлеба с медом и молоко в деревянной чашке. Джилл попыталась поесть, но еда застревала у нее в горле. Мэйкин вздохнул и опять почесал лысину.
- Ну что ж, - сказал он, - Не грусти, может быть, твой отец скоро приедет.
- Я надеюсь.
Мэйкин отпил пиво большим глотком из оловянной кружки.
- Твоя кукла не хочет глоточек молока? - ласково спросил он.
- Не хочет. Она ведь тряпичная.
Потом они слушали, как жрица монотонно выводила молитвы, и ее надрывный голос проникал в самую душу.
Джилл, до сих пор старавшаяся быть храброй, опустила голову на стол и громко заплакала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148