В великолепно обставленной комнате гостиницы в дане Дэверри Аластир и Камдель сидели за небольшим столиком и торговались. Речь шла о двадцати брусках опиума. Саркин облокотился о подоконник и просто наблюдал за этим фарсом. Хотя деньги имели для Аластира мало значения, ему требовалось притворяться, что значат для него почти все, – ведь следовало убедить Камделя в том, что он всего лишь контрабандист. Наконец сделка была заключена, деньги перешли из рук в руки. Настало время истинной цели встречи. Саркин открыл третий глаз, чтобы наблюдать за происходящим.
– Лорд, вы должны понимать, что мне опасно приезжать в дан Дэверри, – сказал Аластир. – Теперь, после того, как мы встретились, я предпочел бы, чтобы вы имели дело только с Саркином.
Камдель презрительно фыркнул и вскинул голову, Аластир тут же послал луч света со своей ауры. Луч обогнул ауру лорда и заставил яйцевидную форму кружиться, как волчок. Камдель пьяно покачнулся.
– Саркин очень важен, – прошептал Аластир. – Ты можешь доверять ему, как можешь доверять мне. Ты будешь доверять ему. Ты будешь доверять ему.
– Да, буду, – произнес Камдель. – Я ему доверяю.
– Хорошо. Ты забудешь, что тебя околдовали. Ты забудешь, что тебя околдовали.
Аластир убрал луч и позволил ауре Камделя прекратить кружиться.
– Конечно, я понимаю, – резко сказал Камдель. – Иметь дело с твоим заместителем вполне приемлемо.
Саркин закрыл третий глаз и с поклоном проводил лорда до тяжелой дубовой двери. Аластир тихо рассмеялся себе под нос и, потягиваясь, встал.
– Значит, сделано, – объявил учитель. – И помни: с ним нужно работать медленно. Если можешь, заговаривай его только тогда, когда он напился меда или накурился опиума, чтобы он не понял, что происходит что-то странное.
– Запросто, учитель. Он напивается, как свинья, и сосет дым, как труба.
Аластир снова рассмеялся. Саркин не мог вспомнить, когда еще учитель был бы так доволен. С другой стороны, Аластир работал долгие годы, чтобы добраться до этой стадии своих планов.
Поскольку Камдель свободно заходил в покои короля, то мог украсть для них то, до чего они сами никогда бы не смогли дотянуться.
– Я вижу, этот маленький мерзавец вызывает у тебя зуд, – продолжал Аластир. – Ты всегда был маленьким демоном в постели.
Он небрежно похлопал ученика по заднице.
Саркин застыл. Никогда раньше он не осознавал, что Аластир воображает, будто мальчик наслаждался вниманием учителя.
– Мои извинения, – ничего не поняв, произнес Аластир. – Он не в твоем вкусе?
– Я ненавижу маленькую свинью.
– О-о. Скоро ты сможешь заставить его заплатить. Продолжай работать над ним, пока мы не сможем вести его, как коня – на очень длинном поводе. Я буду ждать за городской чертой. После того, как он будет достаточно околдован, выезжай и присоединяйся ко мне. Но помни, спешить некуда. Если потребуется несколько недель, пусть будет несколько недель.
После того, как Аластир ушел, Саркин некоторое время метался из угла в угол. Его подхлестывала ненависть.
Несмотря на то, что Невин изображал из себя неопрятного старого травника, он был хорошо известен в главном брохе дана Гвербин. Когда он однажды утром подъехал к воротам, два стражника поклонились ему и кликнули слуг, чтобы тс отвели его лошадь и вьючного мула в конюшни.
Во дворе стояло несколько больших повозок и слуги неспешно работали на теплом солнце, загружая на них тюки и бочонки.
– Тьерина вскоре перебирается в летнюю резиденцию? – осведомился Невин.
– Да, – ответил паж. – Всего через два дня мы отправляемся в Каннобейн. Сейчас их светлость находится в большом зале.
Ловиан сидела за столом вместе с писарем. Казалось, они обсуждают важные вопросы, однако она отпустила писаря, едва завидев Невина, и посадила старика по правую руку.
Он тут же передал ей все новости о Родри, поскольку знал, как у нее болит сердце о сыне.
– Вчера ночью занимался дальновидением, – заключил он. – Они сейчас в Аусглине, ищут, к кому бы наняться. Должен сказать, что Джилл знает, как экономить деньги. Кажется, с прошлой зимы у них осталось достаточно.
– Это меня радует. Боги, лето только началось, а мой бедный маленький мальчик продает свой меч на больших дорогах.
– О, прекрати, Ловва. Ты должна признать, что «бедный маленький мальчик» является одним из лучших мастеров фехтования во всем королевстве.
– Даже самых лучших воинов иногда преследует неудача.
– Ты права. Я и сам тревожусь.
– Знаю. Ах, забыла, что ты не в курсе еще одной новости! Теперь ссылка Родри беспокоит меня гораздо больше, и не только из-за него самого. Невин, случилось ужасная вещь. Ты помнишь Дониллу, жену Райса, от которой он отказался из-за ее бесплодия?
– Прекрасно помню.
– Ее новый муж совершенно очарован ею и он ухаживает за ней, словно за молодой девушкой. Очевидно, с большим успехом, потому что она беременна.
– О, боги! А Райс уже слышал новость?
– Слышал. Я сама ездила в Аберуин, чтобы сообщить ему об этом. Я полагала, будет лучше, если он услышит это от меня. Он плохо воспринял известие.
– Несомненно. Знаешь ли, я даже попытаюсь пожалеть Райса. Вероятно, сплетни распространяются, как лесной пожар.
– Он стал посмешищем в глазах всех лордов в Элдисе. У меня болит сердце за его несчастную новую жену. К ней сейчас относятся, как к призовой кобыле. Даже заключают пари, забеременеет она или нет. Насколько я знаю, ставки против очень высоки. Боги, насколько жестокими могут быть люди!
– Ты права. Но я понимаю, что ты имеешь в виду. Родри – последний наследник из Майлвадов для Аберуина. Мы должны вернуть его назад.
– Когда Райс в таком настроении?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143