– Прекрати это! Я даже не знаю, что ты делаешь, но прекрати это немедленно! Я чувствую, как из тебя вытекает сила.
– Я только… ну, словно бы видела разные вещи. Я не знаю, как остановить это.
Тем не менее, хорошая встряска и настоящий страх Саламандра вернули Джилл в более нормальное состояние. Языки пламени исчезли, хотя по краям всех находившихся в комнате вещей все ещё мерцала серебряная энергия. По крайней мере, так происходило у неё в сознании.
– В таком случае, и не начинай это, – Саламандр отпустил её. – Джилл, учти, я не виню тебя. Но как мне объяснить тебе? Когда строишь планы мести, ты призываешь силу, потому что у тебя разум мастера двеомера, хоть отрицай ты это, хоть не отрицай. Когда большинство людей размышляют о каких-то вещах, они просто видят картинки у себя в сознании или слышат голос и считают, что разговаривают сами с собой, но все это остаётся у них в сознании, где и должно оставаться. Когда же ты получаешь эту чистую сырую силу, вливающуюся в тебя, ты начинаешь видеть картинки и все остальное вне своего сознания, не так ли?
– Да, – призналась она с неохотой. – Я видела, как перед нами по улице бежит огонь.
– Это, черт побери, опасно, мастера двеомера тоже видят образы и работают с ними, но мы научились их контролировать. Если ты продолжишь так заводиться, то можешь просто сойти с ума. Образы и голоса будут приходить к тебе и окружать со всех сторон сами по себе, по своей воле, а ты не сможешь остановить их.
Поскольку она уже тогда едва ли могла их контролировать, то похолодела, только подумав о возможной перспективе. Показательно вздохнув, Саламандр растянулся на выложенном подушками диване.
– Еда, – резко сказал он. – Когда что-нибудь съешь, это обычно помогает запереть образы. Ужасно трудно работать с любым двеомером, когда живот полон. Выпивка тоже сразу затуманивает сознание. Но я сомневаюсь, что этого будет достаточно. У меня нет права делать что-либо в таком роде, и все же я намерен научить тебя кое-каким ученическим штучкам.
– А что заставляет тебя думать, что я хочу этому учиться?
– Твоё желание не сойти с ума и остаться в живых. Вот что. Не упрямься, Джилл! Ты подобна раненому человеку, который боится дать хирургу остановить кровотечение, потому что прикосновение к ране может оказаться болезненным. – Саламандр сделал паузу, и, казалось, изучал воздух вокруг своей собеседницы. – Сейчас ты слишком возбуждена, чтобы попытаться провести урок. В самом деле, как насчёт того, чтобы перекусить? Великий Криселло проголодался. Если ты не против сыграть роль красивой служанки-варварки, то спустись вниз и попроси владельца гостиницы прислать нам в номер поднос с мясом и фруктами. И конечно кувшин с вином.
– Я сама проголодалась, – ей удалось улыбнуться. – О, великий мастер таинственного искусства!
Саламандр оказался прав. Еда оказывала совершенно определённое воздействие на сознание. Как только Джилл проглотила пару кусков мяса и несколько сухих хлебцев, то почувствовала, как ощущения притупляются, – ей это было сейчас необходимо. Хотя цвета в комнате казались необычно насыщенными, постоянное свечение исчезло. Пара стаканов сладкого белого вина полностью положили конец непроизвольному использованию двеомера.
– Когда мы тронемся в путь? – спросила Джилл. – Я не прочь уехать завтра, например, когда городские двери откроют на рассвете.
– Я знаю, что ты сгораешь от нетерпения, Джилл, моя дикая голубка, но мы должны поразмыслить. Хорошо бы нам знать, что именно Зандар, князь торговли специями, собирается делать дальше. Может, он направляется домой в Данмару, может, путешествует по сельской местности, сбывая свой товар желающему купить народу. Если так, то мы можем отправиться в одну сторону, когда он последует в другую. Если мы отправимся в Данмару и станем дожидаться его там, то нам, не исключено, придётся просидеть в этом месте несколько недель. С другой стороны, мы также не можем сидеть и здесь в полном бездействии – в то время как злобные негодяи строят планы, устраивают заговоры, идут на хитрости и ухищрения и даже совершают махинации. Куда бы мы ни отправились, нам придётся путешествовать медленно, часто останавливаясь, чтобы давать представления. Именно так поступают артисты, которыми мы себя называем.
– Ну, говоришь ты все правильно. В любом случае нам нужно раздобыть немного денег перед тем, как отправиться хоть куда-то. Не могу поверить, что мы столько потратили!
– Хорошие лошади недёшевы в этой далёкой земле.
– У нас ещё пока даже нет лошадей, ты, несчастный прожигатель жизни. Лучше, чтобы наше сегодняшнее вечернее представление прошло успешно, иначе у нас начнутся проблемы.
От пары жонглёров Саламандр узнал, что на публичных площадях может выступать любой артист, при условии что четверть своего дохода он отдаст людям архонта. Когда стемнело, Джилл с Саламандром потащили свои недавно приобретённые предметы мастерства к рынку, который только начинал оживать на прохладе. Масляные лампы мерцали среди ярких солнечных зонтиков и бросали цветные тени на белые здания. Торговцы стояли маленькими группками, разговаривали и шутили над кубками вина и закуской из приправленных специями овощей, обёрнутых свежеиспечёнными круглыми тонкими лепёшками. Джилл и Саламандр немного порасспрашивали народ и вскоре обосновались на террасе наверху лестничного проёма, ведущего в какое-то муниципальное учреждение. Пока Джилл выкладывала угли в жаровни и посыпала их благовониями, Саламандр расстелил яркий ковёр, затем взял кусок золотистой ткани и принялся играть с ним, заставляя плыть по воздуху, крутиться, ловить свет или внезапно замирать, а потом дрожать, как парус на ветру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160