Разрешите мне проехать?
– Мы даже проводим тебя. Наш лорд куда щедрее, чем Марклью, но предупреждаю тебя: как раз сейчас ему очень не хватает денег.
Хотя Джилл вначале держалась настороже, все шестеро относились к ней галантно и сочувствовали ее трудной ситуации. Войне еще предстояло достичь той стадии всеобщего озверения, когда мужчины насилуют с такой же легкостью, как убивают. Джилл втайне призналась себе, что рада заполучить вооруженную охрану, хотя не могла толком сказать, почему. Просто она каким-то образом знала, что ей нужна охрана.
Еще через четыре мили на вершине горы показался дан Инрика. За стенами поднимался массивный каменный брох. В ширину он был почти таким же, как в высоту. Такого Джилл никогда раньше не видела. Лошади, привязанные снаружи, так как конюшен не хватало, заполонили вымощенный булыжниками двор.
Джилл увидела гнедого боевого коня Родри, привязанного в стороне, словно конь серебряного кинжала разделял его позор.
Один из спутников Джилл, белокурый здоровяк по имени Арддир, проводил ее в большой зал. Здесь было людно, как на торговой площади в базарный день. Среди дополнительных столов и куч скаток стояли, сидели, пили и разговаривали почти двести воинов. За столом для почетных гостей и хозяев восседали четверо мужчин в клетчатых бриггах. Они изучали карту, начерченную на пергаменте. Когда Джилл следом за Арддиром появилась перед ними, седой лорд с заметно выпирающим животом повернулся в их сторону.
– Лорд Инрик, – обратился к нему Арддир, – может ли эта девушка побеспокоить вас на минутку? Помните Родри, серебряного кинжала? Это его жена. Марклью отказывается выкупать его для нее.
– Старое свиное дерьмо! – Инрик повернулся к другому лорду. – Ну, Марил, я победил в нашем споре. Ты должен мне серебряную монету.
– Похоже, так. Моя вера в то, что у Марклью может остаться немного чести, обошлась мне недешево. Но послушай, девушка, я никогда раньше не слышал о том, чтобы серебряный кинжал был женат.
– Несомненно, я – единственная девушка в королевстве, достаточно глупая, чтобы ездить с таким мужчиной, лорд, но он для меня – все на этом свете. У меня нет пяти серебряных монет, однако я отдам вам все монеты, которые у меня нашлись, лишь бы получить его назад.
Инрик заколебался, пожевывая усы, затем пожал плечами.
– Давай одну медную монету, символически, – сказал он. – И ничего больше.
– Если бы я была бардом, лорд, то повсюду славила бы ваше имя самыми лучшими стихами.
Вскоре Арддир привел Родри, который нес седельные вьюки, перекинутые через плечо, а под мышкой держал скатку. Он бросил свои вещи на пол и склонился у ног лорда. Когда Джилл передала символическую медную монету выкупа, Инрик вернул Родри его меч и попросил встать.
– Ты счастливый человек, раз у тебя такая смелая женщина, – сказал Инрик. – Обещай мне, что в этой войне ты никогда больше не станешь выступать против меня.
– Обещаю всем сердцем, – ответил Родри. – Неужели вы думаете, что я достаточно глуп, чтобы снова наняться к этому Марклью?
Все лорды рассмеялись.
Поскольку Инрик был щедр, как и полагается лорду, то позволил Джилл и Родри поужинать вместе со слугами и предоставил им убежище в дане.
После долгих поисков в переполненном форте слуга нашел место в одном из сараев, где хранились припасы. Среди связок лука и бочонков эля Джилл расстелила одеяла. Родри тем временем внимательно осматривал свой меч при свете лампы.
– Он не затупился? – спросила Джилл.
– Нет, благодарю всех богов войны, – Родри убрал меч в ножны и положил ножны рядом с собой. – О, любовь моя, ты слишком хороша для обесчещенного человека.
– Знаю, но все равно тебя люблю.
Улыбаясь, он положил руки ей на плечи, погладил ее и притянул к себе.
– Я даже не поблагодарил тебя как следует за то, что выкупила меня, – прошептал он. – Ложись со мной.
Как только их губы соприкоснулись, Джилл больше не могла думать ни о чем, кроме своей любви. Однако позднее, когда она лежала в его объятиях и они начали погружаться в сон, она снова почувствовала страх. Джилл не могла не радоваться тому, что они находятся в безопасности в дане и их окружает небольшая армия.
– Насколько я могу определить, они примерно в полутора днях пути впереди, – задумчиво произнес Аластир. – Теперь, когда у нас есть лошадь для Камделя, мы должны ехать быстрее.
– Ты прав, учитель, – согласился Саркин. – Ты можешь добраться до ее сознания? Послать какой-нибудь заговор, чтобы запутать ее?
– Не исключено, дойдет и до этого, но пока я предпочту не делать ничего подобного. Видишь ли, это может заметить Невин.
Саркин понимал опасения учителя. Хотя прошлым летом его оставили в Бардеке, чтобы заниматься делами Аластира там, он слышал о Мастере Эфира и его большой силе.
– И снова Родри, – задумчиво продолжал Аластир. – Когда мы увидим Старца, у меня будет для него много интересной информации.
«Если только мы доживем до встречи со Старцем», – подумал Саркин. Он почти физически ощущал, как рушатся все их тщательно подготовленные планы. Замысел расползался, как ветхий мешок, в который набили слишком много вещей. Рвется, расползается на нити, расточается…
Тем не менее Саркин никогда бы не посмел вслух высказать учителю свои сомнения.
Саркин обвел взглядом их лагерь. Он чувствовал себя неуютно. Камдель свернулся в одеяле, как маленький ребенок, Ган сидел у костра и смотрел в огонь, его губы были искривлены, глаза округлились в ужасе. Аластир встал и потянулся.
– Скажи мне кое-что, Сарко, – обратился он к ученику. – У тебя не возникало чувства, что кто-то разглядывает нас при помощи дальновидения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143