– Если бы я мог назвать жрицу сукой, то назвал бы, – пробормотал Даннин сквозь тряпку.
Гвенивер рассмеялась. Из глубокого пореза на щеке капитана текла кровь.
– Мы пользовались тупыми мечами, – объяснила Гвенивер. – Но порезаться можно и тупым лезвием, а Даннин отказался надеть шлем на время урока.
– Глупость, – сказал Даннин. – Моя глупость, я имею в виду. Никогда не думал, что она сможет ко мне приблизиться.
– Правда? – заметил Невин. – Кажется, у госпожи больше таланта к этому делу, чем мы могли бы подумать.
Даннин улыбнулся ему так нагло, что Невин испытал искушение промыть ему порезы самым крепким настоем гамамелиса, который у него имелся. Но проявив гуманность, использовал теплую воду, усиленно напоминая себе, что Даннин – это не Геррант. Пусть у его души тот же корень, личность выросла в другой цветок. Кроме того, у Даннина есть основания для наглости – основания, которых никогда не было у Герранта. И тем не менее всякий раз, когда холодные глаза капитана смотрели в сторону Гвенивер, Невин приходил в ярость. Когда Даннин ушел, Невин позволил себе вздохнуть, размышляя о глупой гордости мужчин, которые в состоянии хранить в себе обиду сто тридцать лет.
Гвенивер задержалась, с любопытством рассматривая травы и настои с мазями, а также лениво болтая с Гаврой. Ученица ни словом не обмолвилась о неуважительных речах лорда Олдака.
Хотя казалось, что сама госпожа их не замечает, вслед за ней по комнате ходили Дикие. Временами они робко тянули ее за рукав, словно просили взглянуть на них. По какой-то причине, не вполне внятной Невину, Дикие всегда узнавали человека, наделенного силой двеомера. Маленькие существа находили это поразительным. Наконец они исчезли, разочарованно качая головами.
Невин внезапно задумался, не натолкнулась ли Гвенивер на свои скрытые таланты к двеомеру и не использует ли их в служении своей Богине. При этой мысли он похолодел от страха. Вероятно, он не совсем сумел скрыть свои чувства, и они отразились на его лице.
– Что-то не так, добрый травник? – спросила Гвенивер.
– О, ничего, ничего. Я просто прикидывал, когда вы отправитесь на кампанию.
– Скоро, после свадьбы Макки. Мы собираемся патрулировать границу с Элдисом. Может, даже не увидим никаких сражений. По крайней мере мне так уверяет лорд Даннин. Поэтому не стоит беспокоиться, господин хороший.
Когда она улыбнулась, он снова ощутил страх, сжимающий его сердце, но просто кивнул и больше ничего не сказал.
Свадьбу праздновали целый день, устраивали потешные бои и лошадиные забеги, танцевали, слушали бардов. К вечеру те немногие, кто все еще оставались сравнительно трезвыми, объелись так, что заснули где сидели.
Прежде чем Гветмару и Макле будет дозволено удалиться в свою спальню на первую брачную ночь, осталась последняя формальность. Глин вызвал молодоженов, Гвенивер и нескольких свидетелей к себе в покои, чтобы присутствовать при подписании брачного контракта. Хотя обычно король не имел никакого отношения к подобным делам, наследование великого клана по женской линии было важным делом. Гвенивер очень удивилась, увидев среди свидетелей Невина. Другими выступали Даннин, Ивир и Саддар.
Писарь короля прочитал постановление, которое превращало Гветмара в главу клана Волка и передавало ему приданое Маклы на условиях, что он будет править, как Волк, преданный этому клану.
Вначале на пергаменте расписался Гветмар, затем Гвенивер – это было ее последнее деяние в качестве главы клана Волка. После этого поставили подписи Даннин и другие свидетели.
– Дело сделано, – объявил Глин. – Гветмар из клана Волка, мы разрешаем тебе покинуть нас и отвести свою невесту в ваши покои.
Начались поклоны, поздравления, церемонные рукопожатия, и после этой суматохи молодожены и советники покинули королевские покои. Глин жестом приказал Невину и Гвенивер остаться с ним и Даннином. Паж принес эль в серебряных кружках, после чего незаметно ушел.
– Ну, ваше святейшество, – заговорил король, – я сдержал мое обещание относительно имени Волка. Искренне надеюсь, что ваш отец и братья услышат об этом в Других Землях.
– Полностью разделяю эту надежду, сеньор. Нижайше благодарю вас. Я очень польщена вашей щедростью к тем, кто настолько ниже вас.
– Мне трудно думать о жрице, как о той, кто ниже меня.
– Господин очень благочестив и Богиня наградит его за это, – Гвенивер поклонилась. – Я действуют по приказам моего короля, независимо от моего сана.
– Или по моему приказу – после того, как мы выступим в поход, – вставил Даннин. – Не сомневаюсь, что госпожа помнит об этом.
Они все повернулись, чтобы посмотреть на него, в глазах Глина застыло холодное предупреждение. Даннин был откровенно пьян, его лицо раскраснелось от меда, рот обвис.
– Я руководствуюсь повелениями моей Богини во всем, – Гвенивер говорила ледяным тоном. – Верю, что лорд Даннин не забудет об этом.
– О, послушай, – Даннин замолчал, чтобы глотнуть эля. Глоток оказался явно лишним. – Все, чего я хочу – это сохранить тебе жизнь. Так я желаю послужить твоей Богине. Таким вот образом. Ты же не сможешь отправлять свои важные обряды после собственной смерти, не так ли? Кроме того, ты, черт побери, слишком ценна, чтобы тебя потерять… за здорово живешь. Все знают, что твое присутствие здесь – хороший знак.
Глин хотел было заговорить, но Невин опередил его.
– Лорд совершенно прав, – вмешался старик. – Но ему лучше бы тщательнее формулировать выражения, когда он разговаривает с одной из святых женщин.
– А какое тебе до этого дело, старый хрыч?
– Данно! – рявкнул король.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143