Придется отправить все данные на Эдо – пускай там разбираются.
– Может, и не придется, – задумчиво произнес Фейлан. – Какой мощности компьютер вам нужен?
– Ну, по крайней мере… – У лейтенанта вдруг заблестели глаза. – Верно, у вас же на борту сверхразумный компьютер! Тип, характеристики?
– «Кавтроникс Карфаген-Айви-Гамма», – порылся в памяти Фейлан.
– Этот должен справиться. – Уильямс стушевался. – Правда, это невоенный компьютер. Командование не погладит нас по головке, если загрузим в Макса военный секрет.
– С другой стороны, если у вас получится задуманное, этот секрет скоро перестанет быть секретом, – возразила Пембертон. – Думаю, это как раз тот случай, когда военные должны рискнуть.
– Возможно, – согласился Уильямс, которому очень хотелось проверить свою теорию практикой. – Ладно. – Он снова вытер руки, затем достал из своего планшета две карты. – Может, пока пойдете на ваш грузовик и загрузите в Макса вот это? Я заберу на нашем корабле все данные по броне и приду к вам.
– Я с вами, коммандер, – сказала Пембертон. – Мне не терпится посмотреть, как работает ваш сверхразумный компьютер.
Фейлан искоса глянул на нее. Она что, его мысли читает? Но на ее лице не было ни намека на подозрительность.
– Конечно, полковник, – произнес он. – Идемте.
Глава 16
Коммандер Кавано и полковник Пембертон снова появляются, выходя из-за угла здания через 16,85 минуты после своего исчезновения из радиуса обзора камеры. Их сопровождает офицер, которого я идентифицирую как лейтенанта Уильямса. Я увеличиваю изображение, изучаю их лица и сравниваю выражение с моими алгоритмами. Хотя заметно некоторое напряжение лицевых мышц, я заключаю, что оно гораздо слабее, чем было бы после срабатывания вражеской мины-ловушки. Также замечаю, что коммандер Кавано держит в левой руке два переносных носителя информации.
Лейтенант Уильямс меняет направление, и идет к кораблю-штаб-квартире экспедиции, и поднимается на борт через бортовой люк. Коммандер Кавано и полковник Пембертон приближаются ко мне. Я снова анализирую выражение их лиц и с вероятностью 93% делаю вывод, что нет необходимости срочно устанавливать с ними связь. Потому я жду, когда они дойдут до грузовика и коммандер Кавано заговорит.
– У нас для тебя работенка, Макс. Сложные математические расчеты и химический синтез. Справишься?
Я замечаю в его голосе ту же самую напряженность, что отметил ранее в выражении его лица.
– Это звучит весьма интересно, коммандер. Я сделаю, что смогу.
Они входят в кабину лифта. Я включаю механизм и за 22,82 секунды поднимаю их к люку. Еще через 22,44 секунды они снова оказываются в рубке. Коммандер Кавано тратит 1,04 секунды на изучение наклеек на переносных хранителях информации, затем выбирает одну из этих карточек и вставляет ее в щель.
– Отлично, вот тебе данные. Ознакомься.
Блоку ввода требуется 0,23 секунды на переписывание данных и преобразование их в стандартный формат. В течение этого процесса я замечаю через внешние камеры грузовика, что лейтенант Уильямс выходит из экспедиционного корабля и направляется к грузовику. Я также вижу, что в руке у него переносной хранитель информации.
Форматирование заканчивается, и еще 0,04 секунды я провожу, сортируя и компонуя данные в предпочтительном для меня порядке. Затем 2,66 секунды изучаю их. Наиболее интересны данные по профилям ультразвуковых импульсов, полученные 20,88 минуты назад, как я теперь понимаю, лейтенантом Уильямсом и его коллегами. Мои внешние микрофоны уловили лишь разрозненные фрагменты волн, что не дало мне возможности провести тщательный анализ и идентифицировать их источник. Получив в свое распоряжение эти данные, я расширяю пределы восприимчивости микрофонов.
– Интересно. Есть ли у вас данные активных сенсоров?
– Вот.
Коммандер Кавано вставляет вторую карту. Как и было обещано, там находятся экспериментальные данные, полученные активными сенсорами. Кроме того, там содержится полный динамический профиль структурного распада керамики.
– Какой уровень экстраполяции для вас желателен, коммандер?
– Для начала просто изучи данные и прикинь, что к чему. Лейтенант Уильямс даст тебе основное задание.
– Я понял.
Я провожу краткий предварительный анализ, изучаю микроскопические и макроскопические эффекты, создаю в первом приближении карту напряжений, соответствующую диаграмму молекулярных энергетических уровней внутри керамики и индуцированных плоскостей кристаллизации, подсчитываю профили переноса энергии между всеми сверхзвуковыми частотами и плоскостями кристаллизации и экстраполирую на основе этого анализа вероятные резонансные частоты.
Процесс занимает 3,67 минуты, в течение которых я поднимаю кабину лифта с лейтенантом Уильямсом.
– Я осуществил первоначальные исследования, коммандер. Вы готовы загрузить новые данные и поставить задачу?
Выражение лица лейтенанта Уильямса меняется. По своим алгоритмам я с вероятностью в 68% заключаю, что он не слишком доволен. Вычисляю 92-процентную вероятность того, что эти эмоции относятся к проекту, над которым я работаю.
– Или этот вопрос должен быть поставлен напрямую лейтенантом Уильямсом?
Лейтенант Уильямс дергает губой. Интерпретирую это как средней степени недовольство.
– До сих пор не уверен, нравится ли мне это. Но давайте.
Он вставляет карту в паз считывающего устройства.
– Я уверен, что коммандер Кавано объяснил тебе: все, что мы сейчас тебе даем, – секретная военная информация, и она не может быть доверена никому, кроме представителей миротворцев, которые получат допуск к нашим разработкам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150