– выдержало любые атаки джанска.
Однако Манта был существом, умеющим использовать человеческие орудия. И подходящее орудие для этой работы как раз находилось под рукой.
Он услышал, как Драсни зовет его, и боль в ее голосе лишь усилила боль, разрывающую ему сердце. Может, она подумала, что зря принесла себя в жертву, что им все еще управляют злые создания над их головами.
Ну что же, очень скоро она поймет, как в действительности обстоит дело. Одновременно с людьми.
Над головой уже вырисовывались очертания днища клетки, торчащие из него зазубренные пики напоминали зубы внутри огромного рта, поджидающего свою жертву. Он продолжал подниматься к ним, но слегка уменьшил скорость; оказавшись у самых зубьев, перевернулся животом вверх и дальнейший подъем совершал уже по инерции.
Прошло много дней с тех пор, как он повзрослел, за это время кожа у него стала толстой и прочной, и пики едва процарапали верхний слой. Нет, так не пойдет. Он перевернулся, нырнул и снова пошел вверх, но на этот раз с большей скоростью. И у самых зубьев опять перевернулся вверх животом.
И едва не задохнулся от боли, когда заостренные кончики впились в кожу. Он слегка поерзал, и желтая кровь еще сильнее хлынула из ран.
Содрогаясь, он сорвался с пик и ушел вниз. Ветер сдувал капли желтого с его живота и уносил их, формируя протянувшийся в воздухе неяркий след. Встряхнувшись, Манта перевернулся и снова начал подниматься к клетке, но теперь уже держась в стороне от пик.
– Что это он задумал? – Лайдоф презрительно покачала головой. – Вообразил, что сможет сломать пики своей шкурой?
– Может, у него просто в голове помутилось, – сказал Фарадей.
Сердце сильно забилось в груди. Возможно ли, чтобы Рейми рассуждал так же, как он сам? Если да, тогда появляется шанс, что грандиозный замысел Лайдоф обернется фиаско, как он того и заслуживает.
При условии, конечно, что сама Лайдоф не поймет, что происходит, пока не будет уже слишком поздно. Фарадей тайком постучал по своему миртовому кольцу удачи.
– В конце концов, у большинства животных именно живот самое слабое место, – добавил он, надеясь, что голос не выдаст его и она не заподозрит, что в его душе вновь затеплилась надежда.
– Думаю, это относится и к джанска, – сказал Миллиган слегка дрогнувшим голосом. Значит, он тоже понял. – Впрочем, я не уверен. Жаль, что нельзя проконсультироваться с миссис Макколлам.
– Стоило бы привести ее сюда, – подыгрывая ему, добавил Фарадей. – Может, у нее возникнут какие-нибудь идеи.
Лайдоф презрительно фыркнула.
– Вы никогда не сдаетесь, полковник?
Фарадей перевел взгляд на дисплей.
– Да, арбитр. Никогда.
Проскользнув мимо последнего ряда пик, Манта начал подниматься вдоль боковой части клетки, подставив ветру спину. Высоко над ним Защитники продолжали свою атаку. Двое или трое из них подозрительно глянули в его сторону, когда он вынырнул из-под клетки. Ясное дело, готовились отогнать его, если он снова попытается помешать им.
Он, однако, не собирался этого делать. В его намерения входило держаться как можно дальше от них. Теперь, когда ветер дул ему в спину, тоненькая струйка крови из ран орошала сетчатую поверхность клетки, пока он плыл вдоль нее. Найдя подходящее место, он перестал работать плавниками, и ветер крепко прижал его животом к холодному металлу. Оставаясь в таком положении, он заглянул внутрь клетки.
Люди потрудились на славу, понял он. В клетке было десять детей, начиная от совсем еще Малышей и заканчивая более крупными Юношами. Внутри также находились три Производительницы, плавали туда и обратно среди испуганных детей, утешая и успокаивая их. Манта спрашивал себя, добровольно ли они оказались внутри, как та, которая сделала это у него на глазах, или людям просто так не терпелось добиться своей цели, что они прихватили двоих по ошибке.
Впрочем, это не имело значения. А имело значение то, что внутри находились трое взрослых, которые в состоянии выслушать указания и заставить детей делать то, что надо, когда придет время.
И потом, откуда-то снизу, Манта услышал далекий призыв. Не испуганный и умоляющий, издаваемый Производительницами и детьми, избежавшими пленения в клетке. Нет, это был старый, очень хорошо знакомый призыв-предостережение.
Вуука!
Он перевел дыхание.
«А теперь, – процитировал он сам себе древнее человеческое изречение, – пусть покажет время».
– Что он делает? – с тревогой спросила Лайдоф. – Черт побери, полковник, что он делает?
– В каком смысле? – притворно недоумевающе спросил Фарадей, изо всех сил сдерживая возбуждение. Рейми понял, как нужно действовать, теперь он в этом не сомневался. Еще несколько минут… – Вроде бы он просто пытается заглянуть в клетку.
– Чтобы смотреть внутрь, необязательно прижиматься к сетке, – угрюмо возразила Лайдоф. – Может, он вообразил, что металл остановит кровотечение?
– Зачем вы меня расспрашиваете об этом? – сказал Фарадей. – Как заметил мистер Миллиган, вы сами отослали прочь нашего специалиста по физиологии джанска.
Лайдоф не удостоила его ответом.
– Мистер Бич, что это за новые вопли там, вдалеке?
– Предостережение о приближении вуука, – доложил Бич.
Лайдоф присвистнула сквозь зубы.
– Их привлекла кровь Рейми. Он мог бы догадаться, что так и будет.
– Наверно, – согласился Фарадей.
– И тем не менее он все еще торчит здесь, – продолжала Лайдоф, и впервые в ее голосе послышались нотки неуверенности. – Почему он не убегает? Неужели не осознает, что именно его они преследуют?
– Не знаю. Вы ведь и нашего психолога отослали прочь, – не удержался Фарадей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124