– Это неправильно, Драсни. Неправильно. Пожалуйста… Оно того не стоит. Пожалуйста. Не волнуйся, я не смогу остановить Защитников.
– Меня ничуть не волнует, остановишь ли ты Защитников, – сказала она. – Они сделают то, что должны. И я тоже.
– Оно не стоит того, – повторил Рейми. Волна предвкушения и страха накрыла его, он задрожал всем телом. Он так страстно хотел ее… но только не так. Облака наверху, Глубина внизу, нет, не так. – Ты только причинишь себе боль.
– Или спасу друга. – Содрогаясь всем телом, она глубоко втянула воздух. – Ну, иди сюда…
Их тела слились. Волна эмоций – нечеловеческих, но очень мощных – превратилась в ураган, хлынувший в сердце, разум и душу Рейми и вызвавший ощущение исступленного восторга. Все, о чем он когда-либо мечтал, слилось в калейдоскопе ярких красок, звона и жара во всем теле. Это нельзя ни описать, ни объяснить, можно только испытать. Ему хотелось смеяться, петь, кричать…
…и плакать.
– Сожалею, но не имею ни малейшего представления о том, что происходит. – Скользя взглядом по дисплеям, Бич беспомощно развел руками. – Ясно одно – звуки, которые он издает, транслятору не по зубам.
– А она все еще цепляется за него? – спросила Лайдоф.
– Вроде бы, – ответил Миллиган. – Они так взбаламутили воздух, что почти ничего не видно.
– Она пытается не подпустить его к клетке, – решила Лайдоф. – Ну, попытка не пытка. Мистер Бич, подтолкните его хорошенько, пусть плывет прямо к «Омеге».
– Да, мэм. – Бич со вздохом застучал по клавишам пульта Маккарти. – Попытаюсь.
– Что это значит – «попытаюсь»? – резко спросила Лайдоф. – Не попытаетесь, а сделаете, если не хотите отправиться вслед за доктором Спренклом и миссис Макколлам.
– Я хочу лишь заметить, что это может оказаться невозможно, – сказал Бич. – Если бы все шло, как задумано, он уже был бы у клетки, но его там нет. Однако я попытаюсь еще раз. – Некоторое время помещение наполняли лишь звуки ритмичных, тупых ударов бьющихся о борт «Омеги» Защитников. – Ключевые слова посланы, приказы отданы, – сказал наконец Бич. – Том? Есть какое-нибудь движение?
– Нет. – Миллиган покачал головой. – И теперь Драсни даже не удерживает его. Он мог бы уплыть от нее, если бы захотел.
– Вот, значит, как, – пытаясь сдержать облегчение, пробормотал Фарадей. Дети джанска все еще бились в клетке, но по крайней мере Рейми больше был неподвластен Лайдоф. В такой схватке радуйся любой маленькой победе. – Он вырвался.
– Проклятье, – проворчала Лайдоф. – Нужно было использовать другие ключевые слова, посильнее. Интересно, черт возьми, как ему это удалось? – Она пожала плечами. – Ну, невелика потеря. Теперь его просто вышвырнут из своей среды, вместо того чтобы забить до смерти. Уверена, доктор Спренкл получит по заслугам за свое предательство.
– Да, – пробормотал Фарадей, не отрывая взгляда от дисплеев. – Наверняка.
Он почувствовал на себе ее изучающий взгляд. Потом краешком глаза заметил, что она снова обратила свое внимание на разыгрывающуюся внизу драму.
– Однако игра продолжается, – изрекла она. – Мистер Миллиган, подведите зонд-шпион поближе к «Омеге». Я хочу как следует рассмотреть, что Защитники делают с клеткой.
Последний прилив экстаза, и все закончилось. Драсни отпустила его, они медленно отлепились друг от друга, и между ними снова задул ветер.
Ураган эмоций начал стихать, и на его место просочилось черное облако стыда и вины.
Потому что все получилось так, как задумала Драсни. Может, даже слишком хорошо. Мощный порыв слияния с ней телом, душой и разумом закончился тем, что они поистине стали единой плотью.
И при этом в самой глубине его существа произошли необратимые изменения. Ту частичку, которая делала его человеком, вытеснило нечто превратившее его в подлинного джанска.
И вместе с этим изменением пришло понимание того, какое ужасное зло он только что совершил.
Он был близок с женщиной, на которую не имел никаких прав. Хуже того, с супругой своего друга.
Он посмотрел на Драсни. Она медленно дрейфовала с ветром, с обвисшими плавниками, как бы в некотором ошеломлении или даже глубоком отчаянии. Наверно, она тоже сейчас осознавала, какой грех взяла на душу.
Ему хотелось подплыть к ней, успокоить, сказать, что все будет хорошо. Но он не мог. Не мог посмотреть ей в глаза. По крайней мере сейчас, сразу после того, что только что произошло. Не стоит даже пытаться просить у нее прощения, потому что она никогда не сможет простить его.
Сердце глухо забилось от боли и ненависти к себе. Уйти. Уйти и больше не возвращаться. Что он наделал! Увидеть ее, снова обрести в ней друга и… растоптать все так бесславно, так подло. Нет, дороги назад у него нет. Он уйдет прямо сейчас. И больше никогда не увидит ее.
Он развернулся, чтобы в последний раз украдкой взглянуть на нее. И тут сквозь окутывающее его облако вины и стыда извне проник звук – это Защитники продолжали биться о человеческую клетку…
И внезапно черное облако осветилось вспышками молний гнева. Это все их вина; не Драсни и даже не его. Их. И если он не считает себя вправе просить прощения у Драсни, то и людям нечего рассчитывать на то, что джанска простят их.
Не следовало им снова приходить сюда, а тем более так, как они это сделали. И Манта постарается, чтобы этот урок они запомнили на всю жизнь.
Согнув плавники, он устремился вверх, к темному сооружению над головой. Защитники все еще бились о зонд, но, похоже, без заметного успеха. Ничего удивительного. Благодаря Манте и своим исследованиям люди очень хорошо изучили физиологические возможности джанска. И, конечно, постарались, чтобы их оружие – оружие трусов!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124