– Позвольте напомнить, что это была ваша идея – увеличить подачу кислорода, – заметил Миллиган с оттенком презрения в голосе. – Если бы мы не сделали этого, он бы не привлек к себе внимание вууки.
– Прошу прошения, мистер Миллиган, но я всего лишь хотел, чтобы он не задохнулся, едва появившись на свет, – покраснев, огрызнулся Гессе. – И уж поскольку мы заговорили о всяких «если», – он перевел взгляд на Макколлам, – то если бы наш хваленый ксенобиолог объяснил мне, что атрофия пуповины – нормальное…
– Не пытайтесь переложить вину на меня, – перебила его Макколлам. – Нам пришлось двадцать лет тянуть джанска за язык, чтобы узнать хоть что-то об их физиологии. Они никогда ни словом не упоминали об этом.
– Все, все, хватит, – прервал эту перепалку Фарадей, придав голосу некоторую толику властности «живой легенды». – Это относится ко всем. Я знаю – это были напряженные дни, и все мы устали. Но давайте останемся профессионалами. Предоставим бюрократам искать виноватых. – Макколлам состроила гримасу, но возражать не стала. Гессе тоже не сказал ничего. Фарадей обвел всех взглядом. – Итак, ваши оценки?
– Он хорошо осваивается в новой для него обстановке, – заметил Спренкл. – Я бы сказал, даже слишком хорошо.
– В каком смысле?
– Это трудно точно выразить словами, – ответил Спренкл, задумчиво поглаживая усы. – Вы заметили, что каждый раз, переключаясь на английский, он как будто запинался?
– Это происходит с большинством людей, когда они переходят с одного языка на другой, – заметил Бич.
– Верно, – согласился Спренкл. – Но он к тому же явно был недоволен, когда мы прерывали его разговор. Иногда фактически на грани враждебности.
– Может, потому, что мы едва не убили его, – пробормотал Миллиган. Гессе сердито посмотрел на него. – Нет, я ничего такого на самом деле не думаю… Помните это замечание насчет того, что мы только воображаем, будто много знаем о физиологии джанска?
– Не смешно, – пробормотала Макколлам.
– Суть в том, что он уже, похоже, перестраивает способ мышления с нашего на их, – продолжал Спренкл. – Идентифицирует себя с новым телом и новым окружением.
– Но разве не этого мы и хотели? – спросил Фарадей.
– Конечно. По крайней мере, до некоторой степени, – ответил Спренкл. – Если он не сумеет стать органичной частью общества джанска, его ожидает жалкая жизнь. Моя мысль сводится к тому, что мы никак не ожидали, что это произойдет так скоро.
– Может, тут замешано что-то еще, – сказал Гессе. – Я просмотрел файл Рейми. Этого человека все еще гложут негодование и злость из-за несчастного случая, который с ним произошел. Может, его теперешнее поведение все еще несет в себе следы этой злости.
– На кого конкретно он злится? – спросил Бич.
– На вселенную в целом, – ответил Спренкл, – и на человечество в частности. Рейми относится к тому типу людей, которые всячески холят и лелеют свои обиды.
– Значит, он лелеет свою обиду на вселенную, – нахмурился Бич. – Но при чем тут человечество? Никто специально не сажал на трассе дерево с той целью, чтобы он на него наткнулся.
– Нет, но ему хотелось порисоваться перед своей подружкой, – сказал Спренкл. – Для человека вроде Рейми это достаточный повод, чтобы винить всех и вся.
Макколлам фыркнула.
– Похоже, этот парень и до несчастного случая был не подарок?
– Давайте не будем зацикливаться на его психологических недостатках, – мягко сказал Фарадей. – Не сомневаюсь, доктор Спренкл может написать не менее лестную характеристику и на каждого из нас. Кроме того, если бы Рейми не был достаточно зол на человечество, чтобы повернуться к нему спиной, он, возможно, не плавал бы сейчас под нами.
– Мне просто припомнился комикс, который я видел когда-то, – медленно заговорил Миллиган. – Старый Запад, ковбои, первые переселенцы и все такое прочее. Командир форта вызывает к себе разведчика для доклада. Разведчик говорит: «Я выполнил ваше приказание, полковник. Подружился с туземцами, вник в их представление о мире, изучил их культуру». Полковник спрашивает: «И что ты мне посоветуешь?» – «Уйти из нашей страны».
– С нами этот номер не пройдет, – пробормотал Бич. – Если он полностью станет туземцем и скажет нам уходить, мы найдем, что ответить.
– Не думаю, что это случится, – сказал Спренкл. – Джен, ты сказала, клеточное замещение уже началось?
– Почти сразу же, как только хирурги закончили, – ответила Макколлам. – По правде говоря, тоже чуть-чуть быстрее, чем предполагалось.
– Понятно, – сказал Спренкл. – И тем не менее пока он, по-видимому, все тот же миляга Матвей Рейми, каким был всегда, со всеми обидами, злостью и жалостью к себе. Не думаю, что у него возникнет желание оборвать все связи с человечеством.
– Нужно подождать, пока трансформация достигнет коры головного мозга, – сказал Миллиган. – Нас может ожидать неприятный сюрприз.
– Никаких сюрпризов, – твердо заявил Фарадей. – Нужно просто не спускать с него глаз. Что-нибудь еще? – Остальные переглянулись, но никто не произнес ни слова. – Ну и отлично. Когда закончите дежурство, изложите, пожалуйста, свои впечатления и результаты наблюдений.
– А тем временем, – Гессе взглянул на часы, – Совет Пятисот ожидает сообщения о благословенном событии.
– Вы хотите, чтобы я разговаривал с ними? – спросил Бич.
– Нет, это мы с мистером Гессе должны сделать сами. – Фарадей встал. – Исторический момент и все такое прочее. Мы будем на пункте связи. Не теряйте бдительности, и, если возникнут какие-то проблемы, немедленно сообщите нам.
– С ним все будет в порядке. – Макколлам сделала жест в сторону дисплея внешнего обзора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124