..
Ч Всего хорошего, мистер Бенедар.
Ч Адмирал...
Позади меня открылась уже знакомая дверь и послышались осторожные шаги
лейтенанта.
Ч Сюда, пожалуйста, Ч гаркнул он мне чуть ли не в самое ухо. По тембру его
голоса мне стало ясно, что он не остановится и перед применением силы в сл
учае необходимости.
Я пристально разглядывал Фрейтага, надеясь в выражении его лица отыскат
ь для себя хоть какую-нибудь зацепку. Но если она и была, то где-то очень-оче
нь глубоко, и я не мог ею воспользоваться.
Без единого слова я повернулся и вышел. Одна за другой все возможности сп
асти, избавить Каландру от гибели, рассыпались в прах и исчезали.

Когда я, измотанный эмоционально и физически, с гудящими от многочасовой
ходьбы ногами, вернулся в «Край радуги», на корабль, наступил вечер. Прохо
дя через ворота, я нашел в себе силы поприветствовать Дэйва Иверсена и Се
кою, после чего отправился к себе в каюту. Я намеренно не стал больше никуд
а и ни к кому заходить. Оказавшись у себя, я без сил плюхнулся на койку, впер
ив бессмысленный взгляд в потолок... и стал думать.
Адмирал Фрейтаг, губернатор Рыбакова, Управление по координации деятел
ьности полиции, даже Верховный суд Солитэра Ч я был везде, стучался во вс
е двери. Я исследовал всю бюрократию Солитэра, пройдя ее по горизонтали и
по вертикали в поисках того, кто мог бы мне помочь.
Но не мог никто. Или же не хотел.
Когда я закрыл глаза, захотелось вволю выплакаться. Я не противился слез
ам. Слезам отчаяния, беспомощности. Меньше чем через двенадцать часов мы
отправляемся на рудники колец. Каландра обречена.
Даже я больше был не в состоянии тешить себя очередной призрачной надежд
ой. Как только мы окажемся за пределами Солитэра, вдали от центра, от прави
тельственной системы и ее верховных судебных органов, всем надеждам нас
тупит конец. От Колетта до Солитэра четыре дня пути, следовало добавить с
юда еще по меньшей мере несколько дней, необходимых для судебного разбир
ательства, и даже если предположить, что судьи разрешат использование на
ркотиков, развязывающих язык подсудимым для ускорения хода дела, все рав
но не оставалось никаких шансов на то, что контрабандист будет приговоре
н к смертной казни в течение тех двенадцати дней, оставшихся до нашего от
лета из системы. Не помогло бы даже, если бы он сам вздумал явиться на борт
«Вожака» с повинной.
Оставалось двенадцать дней... и после этого невиновная женщина погибнет.
Если только она действительно невиновна.
Я беспокойно заворочался в постели. Именно это и представляло собой крае
угольный камень этой проблемы, вопрос, не дававший мне покоя с того момен
та, когда мы с ней встретились впервые. В конце концов, Суд Внешнего предел
а обвинил ее на основании того, что считал верными и надежными доказател
ьствами вины. И что бы не представляли собой эти доказательства, они нахо
дились на расстоянии многих световых лет, и на Солитэре никого нельзя бы
ло убедить в ее невиновности.
А что касалось меня лично...
Гордыня на шее у нечестивых, как ожерелье, насилие Ч плать
е, в которое они рядятся. Тела их источают злобу, сердца их переполнены ков
арством. Цинично они оправдывают всякое зло, надменно оправдывают силу.
Возносят себя до небес...
В этих словах было слишком много поэтики, но еще больше правды. И, действит
ельно, с кем бы я здесь не встречался, всех окружала некая аура, обязанная
своим существованием образу мыслей и поступков, поскольку являлась ясн
ым отражением лежащей в ее основе личности. Мои учителя в поселении Кана
сравнивали это со скалистым пластом, располагавшимся под постоянно мен
яющимся грунтовым или песчаным ландшафтом. А скалистый пласт за один веч
ер не изменишь, не размягчишь никаким волевым актом.
Мне приходилось много говорить с Каландрой, это происходило на протяжен
ии нескольких дней и в самых разных ситуациях.
В ее глазах я прочитывал самые неуловимые оттенки характера, я наблюдал
за её лицом, её телом... и единственно возможным для меня стал вывод о ее нев
иновности.
Конечно, Каландра была человеческим существом, а не святой. Её аура свиде
тельствовала о тех же страстях и слабостях, которые присутствуют у всех
нас. Но я не видел в ней холодной бесчувственности убийцы.
Благословенны будут милосердные, и к ним проявят милосер
дие... Пусть справедливо отнесутся к слабым и сирым, калекам и убогим. Помо
ги слабому и страждущему, спаси их от когтей нечестивцев...

Я пытался что-то сделать, действительно, пытался. Умолял Рэндона, упрашив
ал адмирала Фрейтага, обращался ко всем официальным лицам на Солитэре, д
о кого успел добраться. И каждая дверь, в которую я пытался достучаться, за
хлопывалась передо мной, едва отворившись.
Благословенны будут милосердные, и к ним проявят милосер
дие...
Ч Но ведь я сделал все, что было в моих силах... Ч простонал я. В моем разуме
смешались страх за Каландру и чувство вины перед ней. Ч Больше я ничего н
е могу сделать.
Нет. Оставалось еще одно... Последнее...
Истинно говорю вам, тем, кто собирался здесь, чтобы строить
Башню; не сесть ли вам и не обдумать, сколько понадобится вам, чтобы завер
шить ее...
По моему телу пробежала дрожь. Да, оставалось еще одно, что я мог предприня
ть... Но это может стоить мне многого. Очень многого.
Будь послушен тем, кто учителя твои... Как благословенны те,
кому Бог не внушил чувства вины, чьему духу неведом обман...

Кто проявит заботу об учителе своем, того почитать будут...

Здесь должны быть поставлены на карту не честь моя, и не мое дело, а моя соб
ственная жизнь и жизни других.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135