– А с чего вы взяли, что мы хотим жить вместе? – спокойно спросил Торвальд. – С чего вы взяли, что мы вообще можем жить вместе?
– Вы уже жили однажды, – заметил Роджер. – В Большой долине вы мирно жили в течение, по меньшей мере, трех поколений. – Он кивнул в сторону Веловски. – Господин Веловски рассказал нам обо всем.
– Тогда, уверен, он рассказал и о том, как этот мир был нарушен предательством зеленых! – выпалил Хафдан. – И, как видите, они не изменяют своим привычкам. – Он натянуто улыбнулся зеленым. – К счастью, в эту игру могут играть обе стороны. – Не переставая улыбаться, он поднял левую руку к уху…
– Не двигаться, – тихо произнес Ференцо.
Роджер оглянулся. Полицейский держал в руке пистолет, причем так, чтобы не было видно спецназовцам, стоящим у дальних пальм.
– Опусти руку на колено, медленно и плавно, – приказал он.
– А если нет? – Рука Хафдана повисла в воздухе, не дойдя до изуродованной шрамом щеки. – Неужели застрелишь?
– Если понадобится.
Серый пожал плечами.
– Это ничего не изменит. Вы же не думали, что я настолько глуп, чтобы явиться одному?
– Так мы договорились. – Роджер вдруг почувствовал, как бешено забилось сердце.
Нет, не может быть. Только не сейчас. Только не это.
– Я дал согласие прийти один сюда, – поправил его Хафдан. – А там, снаружи, – совершенно другое дело.
– Ну, чего вы ждете? – Александр резко взглянул на Ференцо. – Вы же видите, что он предал нас. Стреляйте.
– Погодите, – Роджер вытянул руку к Ференцо. – Хафдан, вы ведь не хотите умереть, правда?
– Умру я или нет, вам уже не остановить того, что должно случиться, – спокойно ответил серый. – Мои сыновья Берган и Ингвар наготове и знают, что делать.
– Делать что? Что вы задумали?
– Завершить сделку, которую заключил с нами Сирил и все зеленые, – гневно отчеканил Хафдан. – Мы договорились принести в жертву Меланту исходя из того, что это вернет равновесие сил и обеспечит положение, при котором ни одна из сторон не сможет начать войну с расчетом на победу. – Он кивнул в сторону стеклянной стены, через которую виднелась стоящая у причала яхта. – Теперь, конечно, понятно, почему Сирил отдал девчонку с такой готовностью. Он уже держал полный набор тузов в рукаве.
– Я не знал ничего ни о Кэтскиллзе, ни об этих воинах до сегодняшнего дня, – возмутился Сирил. – Это все Николос. – Он метнул взгляд на Александра. – Или Александр.
– В таком случае вы должны быть на моей стороне, – ответил Хафдан. – Независимо от того, чей это был заговор, фактом является то, что сейчас в тех деревьях и на яхте достаточно воинов, чтобы перебить всех серых в Нью-Йорке. Поэтому я собираюсь их уничтожить и вернуть равновесие, о котором мы договаривались.
– Вы не можете это сделать! – зарычал Александр. Но за угрозой чувствовалось отчаяние. – Ференцо, вы не позволите ему убить столько зеленых.
– Он и не убьет, – заверил Николос, холодно глядя на Хафдана. – Потому что, если он это сделает, погибнет такое же число детей серых.
Лицо Хафдана окаменело.
– Что это значит?
– Я говорю о двадцати воинах, которые уже на позициях в Квинсе и Бруклине. Скажите ему, господин следователь, – полиция видела, как они сошли с яхты.
Хафдан прорычал что-то на непонятном языке.
– Ах ты пещерный…
– Успокойтесь, – перебил Николос. – Они там не для того, чтобы убивать детей. Но все изменится в ту минуту, как от ваших рук погибнет наш первый воин.
Несколько томительных мгновений они злобно смотрели друг на друга. Затем Хафдан медленно опустил руку на колено.
– Эти воины живыми отсюда не уйдут, – тихо предупредил он. – Был договор, и этот договор будет соблюден.
– Вот и открылась правда, – проговорил Александр. – Когда серые говорят о мире, то на самом деле имеют в виду уничтожить побольше зеленых.
– Видите, в чем проблема, Роджер, – сказал Торвальд. – Старая вражда и ненависть сидят очень глубоко.
– Нет, – раздался голос Кэролайн. – Во всяком случае, так не должно быть. Ведь три поколения жили в мире. Неужели же это ничего не значит?
– Не для тех, кто прошел войну, – сказал Александр. – Не для тех, чьи дома разрушили, а семьи убили.
– Хорошо, – сказал Роджер. – Если вам так дорога ваша ненависть, оставьте ее себе. Но зачем же взваливать ее еще и на детей и внуков?
– Дети пойдут туда, куда укажут взрослые, – угрюмо заметил Хафдан. – А уж особенно дети зеленых.
– Может быть, – ответил Роджер. – А может, и нет. Позвольте, я расскажу о двух юных идеалистах по имени Джордан Макклей и Меланта Грин.
Он рассказал историю о случайной встрече между зеленой и серым, о том, как их тайная дружба развивалась шаг за шагом и как, в конце концов, эта дружба охватила и семьи. Пока он говорил, царила гробовая тишина.
– Так вот оно что, – пробормотал Торвальд, когда Роджер закончил рассказ. – А я удивлялся, как семья Меланты смогла уговорить такого серого, как Иона Макклей, спасти ее тогда.
– Он сделал это потому, что она дружит с Джорданом. Если ваша собственная история не убеждает в том, что можно жить в мире, может быть, убедит эта.
Он посмотрел на Хафдана.
– И не просто жить в состоянии перемирия, когда обе стороны готовы начать войну, но знают, что нельзя победить, – добавил он. – Я говорю о подлинном, действительно прочном мире.
– Вам легко говорить о мире, – проворчал Александр. – Меланте и Джордану тоже. Никто из вас не видел результатов предательства серых.
– Война началась из-за предательства зеленых, – возразил Хафдан.
– Да не было никакого предательства! – зарычал Роджер, которому вдруг опостылел весь этот спор. – Пожар начался из-за молнии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158