– – В общих чертах все понятно. – Саша кивнул. – А в частностях разберешься по ходу пьесы, – сказал офицер. – Я психолог подразделения. Если почувствуешь, что готов сломаться, – приходи. Только не стесняйся и не изображай из себя героя. Если придешь вовремя, я помогу и о нашей встрече никто не узнает.
– А просто поболтать? – неожиданно для Кричевского спросил Комаров.
Психолог задумчиво посмотрел лейтенанту в глаза и после недолгой паузы кивнул:
– В любое время, Саша… Бросай вещи, идем к командиру твоего отделения. Майор хлопнул новичка по плечу и подтолкнул к дверям.
Командир был старше Комарова на четыре дня. Это выяснилось после короткой беседы на общепринятые темы. Парня звали Игорь Голиков. Он, так же, как Саша, до поступления в училище успел отслужить два года. Причем полтора из них – в Афганистане.
– Мы в Штатах работать будем? – спросил Саша, когда Кричевский удалился и лейтенанты остались в холле общежития вдвоем.
– После третьего курса, – подтвердил командир. – Хотя, что будет через два с половиной года – загадывать глупо. Например, в моем случае начальство почему-то особенно заинтересовалось языковой подготовкой. Я неплохо освоил пушту и частично персидский. Выводы напрашиваются сами собой.
– Верно, – согласился Комаров. – А собственное название у нашего подразделения есть? Ну как, например, у «Дельфина» или «Вымпела»?

– Ты откуда такие слова знаешь? – Голиков притворно удивился. – Секретные документы на «очке» почитывал?
– Перед тем, как использовать их по назначению, – ответил Саша, и оба негромко рассмеялись.
С первым из «амбициозных» товарищей общий язык нашелся сразу, и это Комарова порадовало.
– Нет пока названия, – прекратив смеяться, ответил Игорь. – У нас и подразделения-то нет. Сплошной эксперимент. Но за основу подготовки наши начальники хотят взять программу «дельфинов». Так я слышал.
– А море? – Саша удивленно покачал головой. – Моря же поблизости нет.
– Пловцы тоже не на море, а на одном знаменитом озере тренируются, – понизив голос, доверительно сообщил Голиков. – Нас, я слышал, будут в Байкал «погружать». В первый год. А после – в море Лаптевых…
– Лучше бы в Черное. – Комаров поежился, словно его уже окунули в холодную воду и не дали после этого обсохнуть.
– А это на десерт. – Игорь подмигнул. – Мало нам тут не покажется…
– А когда начнутся основные занятия?
– Дня через три. Народ еще не полностью собрался. По всем округам искали. Вон Кричевский, пока мы начальный курс проходили. Союз по периметру объехал… В общем, время на адаптацию у тебя есть. Смотри, что к чему, привыкай. Идем в расположение, с ребятами познакомлю. В нашем отделении пока пятеро, ты шестой. По штату будет девять плюс командир. Тебя, кстати, моим заместителем назначили. Смотри, не подкачай.
– Будь спокоен, дорогой товарищ, – заверил его Саша. – Обещаю, как «дембель» «дембелю»…
Ребята были вполне нормальными. Никто не задавался, хотя многие имели в активе высокие спортивные достижения, а некоторые – приличный боевой опыт. Не понравился Комарову только хитроватый взгляд высокого мощного лейтенанта Зайнулина. Он до сих пор носил фуражку с зеленой тульей и постоянно пытался подчеркнуть, что к Советской армии не имеет никакого отношения. Саша не понимал, как офицер пограничных войск, находящихся в ведении КГБ, оказался участником секретного проекта Главного разведуправления Генштаба Вооруженных сил. Впрочем, вскоре выяснилось, что в другом взводе есть пара флотских, а среди еще не прибывших значатся пять офицеров внутренних войск МВД. Таким образом, загадка получала косвенный ответ – отряд был сводным, поскольку выпускникам предстояло решать некие «вневедомственные» задачи, – но поведение пограничника он не объяснял. На помощь Сашиной буксующей логике пришел Голиков.
– «Бешеный», – негромко пояснил он, когда они вышли в курилку.
– Почему? – удивился Комаров.
– Спецназ погранвойск. Их так «душманы» прозвали. Боялись погранцов как огня. За всю войну «бешеные» потеряли человек пять или даже меньше, хотя постоянно под пулями шастали…
Теперь Саша смотрел на Зайнулина с несколько большим уважением, хотя он Комарову по-прежнему не нравился. Каким-то внутренним чутьем лейтенант улавливал исходящую от пограничника угрозу. Видимо, тому Комаров не понравился тоже.
– Ну что, шурупы, давайте закурим, что ли? – словно почувствовав, что речь шла о нем, сказал, появляясь в курилке, пограничник.
Саша молча протянул ему только что открытую «Яву». Зайнулин взял одну сигарету и без пояснений спрятал пачку в свой карман. Провокация была довольно откровенной, но Комаров даже не повел бровью. Он неторопливо поднес к сигарете пограничника зажигалку и спокойно спросил:
– Тебе, может быть, денег до получки занять? На сигареты…
– Ты мне, дух, не дерзи! – с угрозой ответил Зайнулин. – Ну-ка, упал-отжался! Быстро!
– Я докурю? – спокойно спросил Комаров и посмотрел пограничнику прямо в глаза.
Тот сначала замешкался, но затем вновь пошел в наступление.
– Ты что, лейтенант, опух?! Не успел приехать, а уже на грубость нарываешься?!
Зайнулин протянул руку, чтобы схватить Сашу за лацканы, но Комаров пресек попытку в самом начале. Он поймал пальцы Зайнулина и резко вывернул их. Пограничник побледнел и коротко вскрикнул. Два пальца его левой руки оказались вывихнуты. Развивая успех, Саша сильно пнул противника в живот, и тот сложился пополам, прижимая покалеченную руку к груди. К этому моменту в курилке собралось уже все отделение, и потому между дерущимися тотчас возникла живая стена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20