Тема была, конечно, скользкая, но ничего особенного. Ничего такого, чтобы делать заговорщицкое лицо и понижать голос. Впрочем, все это было смешно с точки зрения штатного эксперта АН Б, а не обывателя. Скучающим налогоплательщикам хотелось «жареного», «соленого», «клубнички», «чернухи»… да чего угодно, лишь бы не скучать.
Дана в мыслях пожалела и обывателей. Им не легче, чем охранникам. Ведь, если вдуматься, из чего состоит их жизнь? Из вялотекущей работы, искусственных гамбургеров, сериалов с шутками ниже пояса, надуманных сенсаций в Сети, обсуждения идеологических штампов вроде «политкорректности» или «американского пути» и бесконечных судебных тяжб по любому поводу. Обыватели варятся на очень медленном огне, правда, с хорошими специями и в золотом котелке. Варятся и перевариваются. Мало о ком из них останется хоть какое-то воспоминание в памяти потомков. Они — единая стандартизованная масса. Образцовая нация усредненного счастья.
«Скучная сытость», так сказал о жизни девяти десятых населения Штатов один журналист. Дана про себя называла это иначе: «ожиревшее благополучие». По сути, то же самое, но чуточку точнее.
— Я думаю, могла случиться авария, — подсказала Дана.
— В Вашингтоне? — Регистраторша покачала головой. — У нас отличные системы дорожной безопасности. Аварии с человеческими жертвами случаются крайне редко. Возраст вашего… друга… соответствует?
— Чему? — не сразу поняла Дана. — Ах, вы об этом! Да. Ему пятьдесят, он белый, высокий, с небогатой шевелюрой.
— И его зовут… — Лора подняла выжидательный взгляд.
— Питер Фоули.
— За последние семь суток к нам поступили двенадцать пациентов интересующих вас… хм… кондиций. Из них четверо с бытовыми травмами, один с отравлением, а остальные с сердечными приступами. К сожалению… — Толстушка-регистратор колыхнула третьим подбородком. — Только один вариант.
— Я не понимаю, что значит «вариант»? — удивилась Дана.
— Возможно, случай по вашей линии. — Лора подалась вперед и почти перешла на шепот. — Белый мужчина с травмой головы поступил десятого, без документов, смарта и, обратите внимание, с чистым «ай-ди» чипом!
— Это нереально, — фыркнула мисс Гершвин.
— Можете не верить. — Лора не обиделась. Видимо, то, что ей удалось удивить эксперта АНБ, компенсировало все обиды. — Мы отправили информацию в ФБР, они пообещали прислать агентов, но так никого и не прислали. Уж не знаю, откуда у них столько дел, что им даже приехать некогда, но прошло трое суток, а их все нет! На что, спрашивается, идут налоги? На содержание этих ленивцев?
— Интересно. — Дана задумалась. — Возраст пациента… как вы говорите, соответствует?
— Да, хотя я могу судить только по записям врачей «неотложки». Его голова и половина лица сейчас под повязкой.
— И никаких «ай-ди».
— Абсолютно! Я никогда не слышала, чтобы у людей выходили из строя чипы соцстрахования. Может быть, у него вовсе нет чипа? Может, это шпион?!
— Лора, я уверена, что этот человек просто попал в беду. Чипы легко выходят из строя после сильного удара током.
— Да? В истории болезни не сказано, что его било током. Черепно-мозговая травма, осколки стекла, резаные раны на лице… насчет тока ничего.
— Где я могу его найти?
— Палата семнадцать-тридцать, четвертый этаж, правое крыло. — Лора раскраснелась от волнения. — Его уже перевели из реанимации, но состояние пока тяжелое. И все-таки я думаю, это шпион! Наверняка русский. Если, конечно, это не ваш знакомый.
— Я обязательно вам сообщу, — со сладкой улыбкой пообещала Дана.
— Буду признательна. — Лора улыбнулась еще слаще. — Удачного дня, мисс Гершвин.
Найти палату интенсивной терапии на четвертом этаже правого крыла оказалось несложно. Путь Дане исправно указывали адресные метки, вспыхивающие прямо в воздухе по мере ее продвижения к цели. Последняя нарисованная лазером стрелка воткнулась в стеклянную дверь палаты. Дана почувствовала, как забилось сердце и взмокли ладони. Шансы, что там, за дверью, именно Пит, были невелики, но мисс Гершвин разволновалась, как первокурсница перед экзаменом. Все-таки это была не просто симпатия. Мистер Фоули неожиданно оказался дорог Дане настолько, что она не задумываясь последовала за ним… в Вашингтон. Не край света, конечно, но в ее возрасте леди редко ведут себя так.
«Счастье, — подумалось Дане. — Вот и все объяснения. Это погоня за обычным человеческим счастьем. Тоже обывательским, но другим. Мы с Питом ясно поняли, что у нас оно может быть только одно на двоих. И что следующего шанса у нас, возможно, не будет. Вот почему я сделала это. И сделаю еще что угодно, лишь бы не упустить свою синюю птицу».
Дана шагнула к двери. Она отъехала в сторону, и у мисс Гершвин вырвался невольный вздох. Прямо напротив двери стояла кровать, на которой с замотанной головой, увешанный датчиками и опутанный щупальцами капельниц лежал Питер.
Без сомнений, это был он! Лба и бровей Дана не видела, но его ресницы, нос, губы, подбородок… она отлично помнила каждую деталь его внешности. Эти крупные, сильные руки. В мужчинах нет ничего более красивого, чем большие, крепкие руки. Дана всегда обращала внимание на такие детали. Почти все подруги смотрели на задницы, а Дана на руки. Парни со спортивными попами и подтянутыми животами ей тоже нравились, но руки для нее были важнее. А еще глаза, вернее — взгляд. Он должен пронизывать: умный, твердый взгляд хорошо образованного и уверенного в себе человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19