— Любишь ты вводные усложнять. — Сотников вздохнул. — Ладно, отправлю на ходу.
— А в этом я не просто сомневаюсь, Коля, я уверен, что у тебя ничего не выйдет.
— Получить же вышло!
— Не путай движения туда и обратно. Система «ниппель». Все входящие бесплатно, а исходящие — глушатся. Для зоны боевых действий — нормальный сценарий. Так что смирись, Николай Николаевич. Единственное, что мы можем отправить Тимофееву, — послание с гонцом.
— Что нереально вообще! — фыркнул Сотников.
— Вот именно, нереально, поскольку единственный, кто способен отсюда выбраться, — Барков, а он в рейде.
— Через три часа вернется.
— Если вернется. — Добрецов покачал головой. — Ты же видел, в каком он состоянии.
— И что делать?
— Не терять надежду и выбираться всем вместе.
— Э-эх, грехи наши тяжкие! Вот так всю жизнь: то облом, то бурелом. Скорей бы на пенсию, что ли…

Глава 2


Москва, 14 сентября

Погода испортилась ближе к полудню. Сначала сменился ветер, а чуть позже зарядил мелкий дождик. К финалу рабочего дня на улице стало окончательно неуютно. Выбираться из машины решительно не хотелось, но пришлось. Рядом с «Маздой» Евстратова припарковались две большие черные «Ауди», и полковник понял, что просьба о встрече, отправленная по запасной линии связи, не осталась без внимания высокого начальства. За тонировкой было не рассмотреть, кто приехал на «тайную вечерю», но, судя по машинам, кто-то особо важный. Может быть, сам Тимофеев, начальник УФСБ по Москве.
Евстратов выбрался из машины и поднял воротник куртки. Дождь превратился в изморось. В воздухе повисла пелена мельчайшей водяной пыли, словно бы из гигантского атмосферного пульверизатора.
Задняя дверца ближайшей «Ауди» открылась, и полковник охотно сел в удобное кресло. На другом сиденье, за символическим барьером в виде широкого кожаного подлокотника, действительно расположился Тимофеев — мужчина крупный и предельно серьезный, даже суровый. Евстратов знал его лет десять и не мог припомнить ни одного случая, когда генерал позволил себе улыбку или хотя бы приветливый кивок. В отличие от прежнего начальника, Николая Николаевича Сотникова, нынешний держал на расстоянии даже особо проверенных товарищей. А уж Евстратова, вечного «мальчика для битья», хотя и целого полковника, Тимофеев вообще никогда не подпускал к своей высокой кухне ближе, чем на пушечный выстрел. Тем ценнее было оказанное генералом внимание.
Евстратов поправил воротник и коротко откашлялся.
— Здравия желаю, товарищ генерал.
— Здравствуйте, Геннадий Петрович. — Тимофеев испытующе взглянул на подчиненного, словно бы надеясь «расколоть» его по одной только мимике. — Я получил ваш рапорт. Занятно излагаете.
— Это заслуга одного из наших агентов в команде Добрецова. Я только добавил несколько комментариев к его записям.
— Логинов, да? — генерал кивнул. — Мы внедрили его в СБН около года назад с санкции Николая Николаевича. Кажется, он исчез. Вы не пытались его найти?
— Нет. Оперативная обстановка не позволяет распыляться.
— Знаю. — На лице Тимофеева появилась гримаса неудовольствия. — Но хочу, чтобы вы нашли Логинова. Как раз учитывая оперативную обстановку, он может быть полезен.
— Если он не улетел вместе с Добрецовым и его командой.
— По нашим сведениям, среди беглецов его нет. Впрочем, мы отвлеклись. Предыстория текущих событий была нам известна давно, хотя и без подробностей, которые Логинов записал со слов Баркова. В этой связи наиболее интересной представляется часть текста, посвященная последним событиям. Ее написали вы, не так ли?
— Да, Иван Павлович. И предварительные выводы тоже мои.
— Неплохой анализ, — неожиданно похвалил Тимофеев.
Полковник даже слегка растерялся. Он ожидал чего угодно, только не похвалы. Хотя, если учесть, что генерал выкроил время для встречи в таком, мягко говоря, необычном формате, о чем-то подобном Евстратову следовало догадываться.
Тимофеев принял игру тайного «клуба богатеев» и стоящего за ним Главного заговорщика, но Контора не была однозначно на стороне новых хозяев «Невода». Генерал тщательно взвешивал все «за» и «против». Значило ли это, что начальник Управления по Москве сомневается в правомерности распоряжений директора или же он действовал как раз по его приказу? Евстратов этого не знал. Второе представлялось более вероятным. Из этого следовало, что и директор ФСБ, и его непосредственный начальник, президент, пока не знают, как реагировать на изменение ситуации вокруг «Невода». Страусиная попытка игнорировать проблему провалилась, и высшая власть пыталась разобраться в новых реалиях, чтобы снова не остаться в дураках, как это случилось в июле, во время кризиса, едва не закончившегося мировой войной.
— Спасибо за оценку, — наконец ответил Евстратов. — Правда, анализ не мой профиль, но…
— Вы справились, — закончил Тимофеев, интонацией подчеркивая, что больше дифирамбов не предвидится. — Вот почему я приехал сюда лично и разговариваю с вами, сидя в специальной, защищенной машине.
— Защищенной от чего? — не удержался полковник. — От прослушивания?
— От всего, — генерал нахмурился.
Любые отступления от строжайшей субординации были ему не по нутру, как водка язвеннику. Но все-таки он не оборвал Евстратова, а потому полковник продолжил, и гораздо смелее, чем прежде:
— Прослушивание не в счет. Равно как и наблюдение «Невода».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19