Если не считать взлома автоматов, ничего противоправного. Однако окружной комиссар буйствовал, как зимний шторм в Ницце, каждые пять минут обзванивая участки и требуя результатов, а лейтенант участка, где служил Клеро, орал на подчиненных так громко и долго, что под вечер охрип. Работать в такой атмосфере было практически невозможно, но мнения инспектора никто не спрашивал. Едва он заканчивал протоколировать одно происшествие, как служебный «Алкатель» заходился уставной мелодией — что-то отдаленно похожее на Грига, только в стиле диковатых современных дансингов, — и Рене мчался на следующий вызов. Некогда было даже перекусить. Глотать на ходу хот-доги, как какой-нибудь американец, Клеро не умел, а потому весь день обходился случайными чашечками кофе с парой круассанов да содержимым карманной фляжки — выдержанным коньяком. Но жаловаться инспектор не привык. Да и некому было пожаловаться. Остальные ребята трудились в точно таком же режиме. И не только на участке Клеро. Казалось, все парижские нищие сошли с ума и затеяли какую-то бессмысленную «вшивую революцию».
Для начала они решили забросать город газетами и рекламным мусором, наверное, чтобы вывести граждан из равновесия. Вторым этапом вполне может стать какой-нибудь марш протеста. Так считало начальство. Инспектор же, опираясь на собственный опыт, считал иначе. Психология пьянчужек примитивна, управлять ими невозможно, а без управления никакого организованного движения не получится. Уже сегодня к вечеру все, кто не загремит в участки, пропьют заработанные на распространении печатной продукции евро и завалятся спать под мусорными баками. Нет, если история продолжится, то ее участниками станут граждане из другого социального слоя. Угадать бы — из какого? Чтобы не мотаться еще и всю ночь, вылавливая, к примеру, студентов, сбитых с пути праведного речистыми провокаторами.
Клеро почему-то вспомнил другую историю, весьма давнюю, но положившую начало одному из глупейших массовых развлечений нынешнего века. В 2003-м, или около того, в некоторых странах начали появляться небольшие группы людей, которые собирались в общественных местах и поклонялись разным идолам. Именно поклонялись, падая ниц перед самыми идиотскими и не имеющими никакого религиозного значения штуковинами. То перед муляжом динозавра в витрине магазина игрушек, то перед фонарным столбом или афишной тумбой. Продолжалось такое шоу минут пять-семь, а затем все его участники разбегались как тараканы до следующего сбора. Он назначался при помощи рассылки на мобильники short massages, в которых и сообщалось время и место очередной акции. Сообщения обычно отправлялись не больше чем за час до вылазки, а места никогда не повторялись. Кем отправлялись сообщения, толком не знали даже участники сборища. Этот конспиративный прием и гарантировал участникам акций полную безопасность. Ни полиция, ни кто-то другой даже примерно не представляли, где и когда ждать очередного сбора, а за пять минут, пока «сектанты» кланялись очередному светофору или рекламному щиту, организовать полноценную облаву было невозможно. Если честно, это непросто сделать даже сейчас, во времена глобального спутникового слежения, что же говорить о тех неспокойных и суматошных временах? Но самое смешное заключалось в том, что ни де-факто, ни де-юре участники этих акций не делали ничего противоправного, они даже не нарушали общественный порядок. Можно было, конечно, притянуть за уши такое определение, как хулиганство, но любой, даже наихудший адвокат выиграл бы дело за пять минут. Выплеснув таким своеобразным способом эмоции, люди расходились, ничего не сломав и особо никого не потревожив. Для Клеро, в то время сопливого школьника, так и осталось загадкой — зачем все это было нужно? Не понял он смысла тех странных забав и позже, когда вырос и стал полицейским. Вернее, он понял, но по-своему.
«От сытой скуки изнывали граждане обыватели. С монстрами в „Дум“ сражаться надоело, а на мотоцикле с ветерком или на резиновой лиане с моста вниз головой — слабо. Но нервы-то пощекотать хочется, вот и нашли развлечение для трусоватых. Я бы таких слизняков вылавливал и заставлял сыграть в русскую рулетку. Крутанул револьверный барабан, приставил ствол к виску, щелкнул — и свободен. Иди домой, если ноги послушаются. Знали бы тогда, как с полицией в кошки-мышки играть. Навсегда бы шелковыми сделались…»
Инспектор прижал машину к обочине, с трудом втиснувшись между двумя полицейскими «Ситроенами». На этот раз место происшествия выглядело нетипично. В уютном скверике возле церкви на перекрестке Сен-Жермен не было никаких газетных автоматов. Зато повсюду были разбросаны небольшие, с ладонь, рекламные листовки.
«Прямо как в период нацистской оккупации. Но тогда в этом был хоть какой-то смысл… — Рене застегнул куртку и неохотно выбрался из машины. — И распространителей ловило гестапо, а не мы…»
Кроме двух нарядов полиции, в сквере маячили лишь три-четыре парочки под модными клетчатыми зонтами да пожилой собаковод с двумя бестолковыми спаниелями на одном поводке. Оно и понятно, гулять под таким дождем можно, или подчинившись призыву большой любви, или по безальтернативной необходимости.
Приблизившись к месту происшествия, Клеро увидел еще одного любителя прогулок по мокрым аллеям. Правда, он, похоже, отгулял все отпущенные Судьбой минуты и километры.
Завидев инспектора, старший одного из патрулей облегченно выдохнул. Все-таки бывают ситуации, когда начальству рады… Оно и понятно, кто любит ответственность?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20