На самом деле рассвело пару часов назад, в совсем уж непредставимую для н
его рань. На сегодня было запланировано важное дело, от которого напряму
ю зависело будущее Тарантино.
И он встал и подошел к окну Ц отвратительное солнце золотило крыши безо
бразных серых домов, в которых наверняка обитали сплошь никчемные, своло
чные и равнодушные к искусству двуногие существа… Тарантино сплюнул в г
оршок с засохшим цветком и отправился в душ. Контрастный душ и тройной че
рный кофе были ему совершенно необходимы…
Вышел из ванной походкой слегка ожившего зомби, небрежно застелил смяту
ю кровать. Ночь Тарантино провел один, как и всегда, Ц он не любил женщин. Д
а и мужчин. Защитники и любители животных, впрочем, тоже могли спать споко
йно Ц их четвероногим, пернатым и водоплавающим любимцам со стороны Тар
антино ничего не угрожало.
Он давно влюбился в свою работу.
Обычно такие слова воспринимаются как метафора.
С Тарантино это случилось буквально.
И любовь была не платонической.
Если бы знала, о, если бы знала бойкая рыжая девчонка-продавщица из аптеки
в угловом доме, как он использует те несколько пачек презервативов, что о
на продает ему перед каждой поездкой на съемки…
Она бы не подмигивала так лукаво и понимающе…
…руки ласкают камеру, видоискатель затягивает и манит, как манит других
мужчин женское тело, он входит в нее… нет, не в нее Ц в то, что видит через о
бъектив, камера снимает, дыхание все чаще, из губ рвутся стоны, стоны слива
ются в крик, все вспыхивает и расцвечивается, он взлетает на самый верх и б
ессильно падает вниз …
И Тарантино ослабшей рукой снимает использованный презерватив.
И надевает новый Ц в преддверии очередного эпизода.
Без этих латексных штучек Ц штанов не настираешься…
Неудивительно, что актеры у него так рано погибали. Тарантино не мог вовр
емя крикнуть “СТОП!” своему бессменному ассистенту (и исполнителю главн
ой роли в сериале), немому дебилу по прозвищу Коряга.
Южная окраина.
Кирпичная девятиэтажка.
Из крайнего подъезда вышел человек, казавшийся на вид лет тридцати Ц тр
идцати пяти.
Он придержал тяжелую металлическую дверь подъезда, снабженную кодовым
замком и могучей пружиной; на улицу уверенно прошагал светловолосый кар
апуз.
Мальчик шел с деловым видом, относясь весьма серьезно к предстоящему дел
у Ц утренней прогулке с папой.
Чуть раньше.
Тарантино, матерясь в душе, сбрил обычной бритвой любовно поддерживаему
ю на заданном уровне растительность. Искусство требует жертв. Никаких сп
особных зацепить глаз примет у Тарантино сегодня быть не должно.
Папа отпустил дверь (она встала на место со свистящим шорохом, завершивш
имся зловеще-тюремным лязгом замка) и медленными шагами догнал отпрыска
. А тот, обернувшись и подняв голову, махал маме, смутно видневшейся сквозь
от века не мытое стекло лестничной клетки. Махал долго, словно расставал
ся навсегда, а не отправлялся на часовую прогулку.
Папа стоял в стороне, метрах в трех, курил равнодушно; потом посмотрел на ч
асы Ц четверть двенадцатого; взял закончившего прощание сына за руку, и
они пошли рядом по тянущейся между домами пешеходной дорожке. Малыш шага
л, весело подпрыгивая, с красной пластмассовой летающей тарелкой под мыш
кой, спрашивал отца о том и об этом; папа отвечал на все вопросы коротко, и с
еро-стальные глаза его оставались усталыми, очень сонными.
Чуть раньше.
Оделся Тарантино отвратительно Ц по его меркам. Где любимая куртка-кос
уха? Где шейный платок непредставимо шикарной расцветки? Где, наконец, ст
ильные темные очечки с линзами размером в копеечку?
Из зеркала смотрел обыденно-гнусный и явно равнодушный к искусству чело
век. Но не цепляющий глаз.
Незапоминающийся.
Вокруг зеленело и цвело лето Ц середина июня, свежие листья не успели по
крыться серой городской пылью, а спальный район на южной окраине города
был богат зеленью: липами и березами, тополями, летящий пух которых порой
превращался в настоящий летний снегопад. И кустарниками. Особенно куста
рниками. Между кронами перепархивали какие-то мелкие птахи, не то синицы,
не то малиновки, шныряли в ветвях, выискивали насекомых…
Папа с сонными глазами не замечал ничего, скользил по окружающему равнод
ушным взглядом и механически переставлял ноги…
Чуть раньше.
Тарантино выехал из гаража. Жигули “четверка” самого незапоминающегос
я вида и цвета. Номера, само собой, не фальшивые. Просто владельца давно не
т, выписанная у несуществующего нотариуса доверенность нигде не засвеч
ена… Если что, Тарантино с легкой душой бросит лайбу…
На гонорар он купит таких десять.
На гонорар за фильм, в котором не хватает актера…
Город стоял на болоте.
Но этот район Ц особенно. Когда-то сюда, на окружавшие деревушку Купчино
болота, ездили стрелять уток. Относительно недавно, еще после войны… Пос
ле Великой Войны.
Город рос исполинской, дающей метастазы опухолью Ц и подмял и поглотил
болота. Ревели грузовики, вываливая кучи всякой дряни Ц дрянь тонула в б
ездонной прорве, Ц сверху сыпали новую Ц тонула и она. Что-то должно был
о кончиться раньше… Кончились болота Ц дерьма в Петровом граде хватало
. Поверху размазали хороший грунт, Ц и потянулись вверх, и вытянулись кир
пичные и блочные коробки.
Вселяйтесь.
Живите.
Но у болот был бойцовский характер.
Сквозь все и несмотря на все они рвались наверх, И Ц незастроенные проме
жутки домов, запланированные как скверики с ровно подстриженной травко
й, Ц исподволь, незаметно обретали болотный вид.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14