Лишь бы он спланировал все так же безошибочно для пропавшего контейнера
. Генерал словно прочитал его мысли:
Ц Поезжай спокойно. За 57-й не волнуйся Ц все что можно я сделаю. Был в семь
десят восьмом году на “Векторе” под Новосибирском точно такой случай. А
тогда даже название “Вектор” употреблять нельзя было, не говоря уже о пр
офиле их работ. Это сейчас журналисты в спецхранилища лазают и телезрите
лей видом колб с чумой и оспой пугают… А тогда приходилось искать, ничего
не объясняя девяносто семи процентам ищущих. И ничего, нашли. Так что опыт
есть, не беспокойся…
Капитан и рад бы был не беспокоиться.
Не получалось.

Глава VI

Исчезла не только одежда Ц заодно бесследно сгин
ули кроссовки, в которых Колыванов был вчера вечером. В общем-то ерунда, м
ог от такой дозы начать раздеваться где угодно: хоть в гараже, хоть наверх
у, в круглом помещении декоративной башенки, Ц раздеться и напрочь забы
ть про это. Да и шмотки были не ахти, так, по большому счету дачная спецодеж
да, и ничего особо ценного в карманах не было…
Хуже, что пропал “ролекс” с руки Ц и утративший чувство времени Колыван
ов не мог даже приблизительно определить, который час.
А маятниковый раритет в спальне, куда он вернулся, вообще показывал что-т
о несуразное Ц половину третьего. И еще была тут какая-то странность… Аг
а! Вот оно что… Колыванов опустился на незастеленную кровать, он уже одел
ся в найденные в шкафу джинсы и растянутую бесформенную футболку, носков
пока не нашел, но сейчас было не до них…
…На резной боковой поверхности старинных часов, обращенной к кровати, иг
рал на свирели бородатый, рогатый и козлоногий некто Ц не то дьявол, не то
греческий сатир. А может, и фавн, кто их там разберет…
Этот деревянный барельеф был первым, что видел Колыванов, просыпаясь на
даче; он знал наизусть каждую деталь композиции Ц и вот сейчас она измен
илась. Свирель козлоног по-прежнему держал в руке, но губы ее уже не касал
ись Ц голову фавн повернул назад, смотрел издевательски на Колыванова и
ухмылялся полуоткрытым ртом с торчащими длинными зубами. Здравствуй, бе
лая горячка… Кому-то видятся зеленые чертики, а у нас вот оживают деревян
ные… Но это тоже весело.
Он протянул руку, приблизил ее к сатиру, но несколько секунд не решался до
тронуться до темного дерева пальцами.
Все-таки прикоснулся Ц дерево как дерево, гладкое и приятное на ощупь, ка
жется даже чуть теплым… Крепко зажмурил глаза и резко помотал головой, т
ут же пожалев об этом движении; снова открыл Ц в наглой ухмылке дьявола-г
аллюцинации ничего не изменилось. И в положении рогатой головы тоже. Лад
но, пускай это будет дежа-вю. Самое обыкновенное дежа-вю. Алкогольное…
А фавн всегда именно так и сидел…
Кстати, а где же Саша? Колыванов прошел наверх, в его комнату: кровать разо
брана, на столе чехол от плеера и пустой футляр от кассеты. Децл. Звучит ка
к диагноз, подумал Колыванов: децл головного мозга…
Подумал и сам удивился Ц народная терапия лечила без осечек, жизнь на гл
азах вливалась в тело и в мозг, только что умиравшие, вот и способность шут
ить вернулась… Рядом на столе тикает будильник, поставленный на шесть ут
ра, одежды и удочки нет… Но сколько же сейчас времени, неплохо бы узнать… Т
ьфу, черт…
Колыванов хлопнул себя по лбу и вернулся от двери к столу, взял в руки буди
льник. Будильник показывал без четверти три. Однако… Судя по всему, сегод
няшний карасиный клев достоин Книги рекордов Гиннесса…
Он спустился в гостиную. Спустился и застыл соляным столбом, прикованный
к месту небывалым и странным зрелищем: это была не его гостиная, это было
совершенно чужое и незнакомое помещение.
Колыванову стало страшно.
Прислонившись спиной к резному деревянному столбику лестницы, он выхва
тывал взглядом отдельные предметы обстановки: вот стол, широкий, на боль
шую компанию стол, Ц сделан по собственному чертежу, дерево слегка обож
жено паяльной лампой и покрыто лаком; вот такие же стулья Ц массивные, с в
ысокими резными спинками… Вот тупо пялится со стены широко раскинувшая
рога голова лося, подвернувшегося под пулю Колыванова на облавной охоте
…
Все было напрасно.
Голову, стол, стулья, да и остальные предметы он узнавал Ц с трудом, но узн
авал, Ц а все вместе было чужое.
Прижав ладони к вискам, глядя под ноги, только под ноги, ни взгляда по стор
онам, он пошел к полуоткрытой входной двери, твердя как заклинание, как бе
ссмысленный детский стишок: дежа-вю, дежа-вю, дежа-вю…
Но это было не дежа-вю.

Все рушилось к чертям. Пятнадцать лет работы, пятнадцать долгих и тяжких
лет Ц а последние восемь из них вообще были постоянной эквилибристикой
на лезвии ножа, Ц все шло псу под хвост. Даже не псу, а объекту.
А из-за чего?
Банальная российская расхлябанность. Бездарность помощников, заменить
которых нет никакой возможности Ц даже уволить никого нельзя, из узког
о кружка посвященных всегда было два пути: один к победе Ц тихой, без фанф
ар, литавр и публичных вручений наград и премий, Ц но имеющей свою цену в
твердой валюте. Немалую цену.
Второй путь Ц в Виварий, в клетку с серебряными прутьями.
Теперь появился и третий вариант. Какое там, появилась целая куча вариан
тов… Во-первых, скандал может получить широкую огласку, проныры-щелкопе
ры не знают никакого удержу, за спиной у них стоят медийные концерны и хол
динги, не привыкшие считать деньги в погоне за сенсациями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17