Дверь с шумом захлопнулась за ним, а друзья столпились вокруг Ронблейда. Кинжал Габула торчал у него из груди. Прежде чем кто-либо успел открыть рот, барсук, не дрогнув, вырвал кинжал и отшвырнул его.
— Железка оцарапала мне кольчугу и чуть не попортила шкуру.
Тарквин тем временем отчаянно дергал и толкал дверь.
— Вот шельмец! Он запер ее с той стороны!
— Отойди-ка, Тарквин.
Заяц едва успел отскочить, как сокрушительный удар меча Верминфейт расколол дверь на две половинки. Барсук отбросил их прочь с дороги.
— В следующий раз не мешай мне, юная мышь!
За дверью оказалась узкая винтовая лестница. Друзья ринулись вниз по крутой спирали.
Габул захлопнул за собой дверь подземной камеры и запер ее. Усмехаясь про себя, он перетащил старый ковер, свернутый в углу, на самую середину, так чтобы он закрывал зияющее отверстие. Затем он распластался на полу.
Вскоре до него донесся топот преследователей. С жалобным треском дверь повисла на одной петле. В камеру, воинственно размахивая мечом, ворвался Ронблейд. Взгляд его скользнул по голым стенам.
— Больше не убежишь, крыса.
— Я и не собираюсь бежать. Не на того напал, — огрызнулся Габул. — Только слишком вас много на одного. И ты вооружен до зубов, а угрожаешь безоружному. Бросай свой тесак. Пусть когти и зубы решат, кто из нас сильнее. Мы, крысы-пираты, ведем бой честно. Или сдрейфил, полосатый пес?
Туман Кровавого Гнева застлал глаза владыке Ронблейду. Он отбросил меч и с ревом двинулся на Габула.
— Еууулааалиаааа!
Ронблейд вступил на ковер и тут же почувствовал, что лапы его лишились опоры. Со сдавленным криком он провалился в дыру и оказался на дне вонючей ямы. Рядом раздавалось какое-то шебуршание.
— Прочь! — взревел Ронблейд.
Мэриел и ее друзья в растерянности замерли в дверях.
У барсука перехватило дыхание, когда он разглядел в темноте гигантского черного скорпиона. Прежде чем он успел шевельнуться, скорпион был совсем рядом. Омерзительное насекомое поползло по кольчуге, а Ронблейд лишь смотрел на него расширенными от ужаса глазами.
Смертоносное жало, грозно извиваясь, готовилось впиться в тело барсука.
Вдруг кто-то словно толкнул Ронблейда и вывел его из оцепенения. Барсук сгреб скорпиона за хвост, с воинственным кличем подпрыгнул, размахнулся и вышвырнул ядовитое чудовище из ямы. Черный скорпион взметнулся вверх, отскочил от потолка и угодил прямо на голову Габула.
Оторопевшие друзья не могли отвести глаз от жуткого зрелища: Габул метался из угла в угол, пытаясь стряхнуть злобное насекомое, но страшные лапы намертво вцепились ему в горло. Скорпион взгромоздился на морду крысиного короля, заглушив его стоны и крики; ядовитое жало на хвосте впилось в висок Габула.
Голова Ронблейда показалась над краем ямы как раз в тот миг, когда Габул рухнул на пол. Яд проник в мозг безумца, судорога скрутила его в последний раз, и злобная душа рассталась с телом.
Скорпион повернулся к Ронблейду, но тут к нему подскочил Дандин. Мышонок занес над чудовищем клинок Мартина Воителя, и отвратительное насекомое, рассеченное на части, неуклюже свалилось в яму.
Дрожь сотрясала Ронблейда. Он яростно отряхивался, словно хотел стереть прикосновения мерзкого скорпиона.
А Тарквин, стоя поодаль, утешал свою верную харолину:
— Да, славная моя бренчалка, не пришлось тебе прогуляться по крысиной башке. Но ты, слышь, не горюй.
Ведь никому из нас не выпало его прикончить, так вот!
Подоспевший Джозеф обнял дочь за плечи:
— Это и к лучшему, поверьте. Зло поразило зло, а добро одержало победу. Идемте же, друзья! Оставим этот проклятый остров. Битва окончена, нас ждет мирная светлая жизнь.
Мэриел, сияя от радости, бросилась отцу на шею:
— Да, да! Скорее в Рэдволл!
В бухте острова Терраморт, развернув паруса, стояли четыре корабля, готовые к отплытию. Дарри Дикобраз занял место на мостике «Стального клинка». В честь обожаемого дядюшки капитана судно получило имя «Гейб». Капитан Тарквин принял командование над «Хон Рози», в прошлом «Черным парусом». Капитан Дандин сжимал румпель бывшего «Ночного разбойника», ныне «Аббата Бернара». «Крабьей клешне» вернули ее прежнее имя, «Барвинок», — таково было желание ее капитана, Джозефа Литейщика. Он гордо стоял на палубе рядом с Мэриел и Ронблейдом. Бойцы ОСГ, ставшие теперь матросами, укрепляли на корме колокол. В стене форта Блейдгирт, что выходила на море, зияла огромная пробоина — через нее колокол был спущен на корабль. Темный дым клубился над бывшим оплотом крыс-пиратов. Ронблейд удовлетворенно покачал головой:
— Никогда в жизни я не применял против врага огонь.
Но это гнездо зла заслуживает огненной смерти. Пусть огонь очистит камни, а дождь омоет их, пусть морской ветер развеет пепел. Как бы то ни было, черная память о крысином острове смерти будет жить вечно.
Джозеф похлопал по перилам:
— Старый добрый «Барвинок»! Помнишь, Мэриел, как мы с тобой пустились на нем в плавание? Многое нам пришлось пережить, но сейчас мы можем наконец доставить колокол владыке Ронблейду, в Саламандастрон, туда, где ему и надлежит быть.
Но барсук рассудил иначе:
— Нет, Джозеф, друг мой, этот чудесный колокол отправится в аббатство Рэдволл. Я принял это решение неспроста. Когда я упал в яму и скорпион полз по мне, ужас сковал мои члены. Еще мгновение, и мне пришел бы конец. Знаешь, кто в эту минуту мне помог? Мартин Воитель! Его доблестный дух вселился в меня, я встал и разделался с чудовищем. Я обязан Мартину жизнью и должен отплатить ему.
Дандин прикоснулся к эфесу своего меча:
— Старина Мартин никогда не бросит нас в беде!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87