А Тарквин мечтал, как на ежегодном балу в Саламандастроне он будет до упаду отплясывать с Хон Рози. Спору нет, она вечно поднимает его на смех, но такой уж у нее нрав. Он-то знает, перед таким красивым, умным и отважным зайцем невозможно устоять. И неунывающий Тарквин затянул новую песенку в честь своей любимой:
Ах, если б поджаристым я пирожком
На блюде огромном лежал,
Ты б, Рози, меня откусила тишком —
И я бы тогда закричал:
«Ах, Рози, динь-динь, тири-бом!»
— Тарквин! Заткни фонтан!
— Слышь, этот чудный аромат напомнил мне Хон Рози. Аккурат такими духами она надушилась на прошлом балу.
Дарри повел носом:
— Вот, значит, как пахнут духи! Я парень простой, мне и нюхнуть их не доводилось. Апчхи!
Мэриел хотела шикнуть на Дарри, как вдруг зевнула во весь рот.
Дандин остановился, привалился к стволу ивы и тоже громко зевнул, потирая глаза, которые неизвестно почему вдруг начали слипаться.
— Странный какой-то запах. Неужто так пахнут духи? На мой вкус, слишком сладко…
Тарквин, сонно моргая, уселся посреди тропы, харолина выскользнула у него из лап.
— Ухаха… Хвостом клянусь, ребята, духи пахнут точь-в-точь так… Хорошенькое дело… что-то меня тянет соснуть…
Мэриел медленно улеглась на земле и, словно маленький мышонок, который и во сне не расстается с любимой игрушкой, прижала к себе Чайкобой.
Из-под полуопущенных век она разглядела какие-то тени. Выскочив как из-под земли, они окружили путников.
Голова Мэриел раскалывалась от боли. В глазах было темно, но постепенно темнота рассеялась, и мышка разобрала какие-то мутные пятна, коричневые и зеленые. До нее донесся уже знакомый сладкий запах, и чья-то голова в маске из древесной коры приблизилась почти вплотную.
— Хи-хи-хи, кжись, раззявила зенки.
— Кжись, очухнулась.
— Поди сюда, Снайджер!
Тут Мэриел поняла, что крепко-накрепко привязана к дереву, и сон сразу слетел с нее. Мышка дернулась, но тщетно — лапы ее были опутаны веревками. Прямо к ней ковыляло какое-то существо. Оно было обвешано зелеными ветками, которые развевались вокруг, как балахон, а голову его скрывала маска из древесной коры. Вокруг сновало множество таких же чудищ. Существо, распространяя тяжелый, приторный запах, пронзительно завизжало:
— Это я, Снайджер, трепыхайся, мышака!
Тут очнулся Тарквин. Путники были привязаны к одному толстому дереву.
— Охо-хо, бедная моя головушка сейчас треснет. А это что еще за миляга? Ты что, под пугало огородное работаешь?
Существо в маске ткнуло зайца длинной колючей веткой:
— Пасть разевать нельзя. Снайджер говорит. Откуда шли?
Проснулся и Дандин.
— По-моему, его имя Снайджер, он хочет знать, откуда мы.
Последним очухался Дарри. Он потянулся, пытаясь потереть глаза связанными лапами.
— Ох! Что это с моей черепушкой? Это все тот запах — он-то нас и сморил.
С довольным хихиканьем Снайджер и его ватага пустились в пляс около своих пленников. Дандин не сводил с них глаз, пытаясь понять, кто же скрывается под масками и нарядами из веток.
— Тарквин, что это за бестии на нашу голову? Ты когда-нибудь таких встречал?
— Нет, старина, судьба миловала. Вот олухи — говорить и то толком не умеют. Каша у них во рту, что ли?
Снайджер тем временем подскочил к зайцу и сунул ему под нос какое-то дымящееся растение. Тарквину, разумеется, эта выходка пришлась не по вкусу.
— Слышь, балбес, убери эту гадость. Меня от этого запаха уже воротит.
Снайджер знай себе хихикал.
— Спати-спати-спати, — приговаривал он.
Мэриел громко охнула:
— Так вот о чем там говорилось, в стихотворении. Ну насчет того, что, мол, нос на меня нагонит сон или как бишь там. Эти травяные факелы! Наверняка их дым нас и усыпил. А еще, помните, похороненные встанут… Прежде чем я уснула, мне показалось, что эти твари вылезают прямо из-под земли… Уж не знаю, как они ухитряются. Как назло, Чайкобой куда-то запропастился! И голова трещит.
Снайджер, услышав это, так и запрыгал от удовольствия. Ветки, которыми он был обвешан, затряслись и затрепетали.
— Хошь знать, как мы вылазим, умняка-мышка? Хошь знать? Сальнорыла тоже умняки. Умняки-разумняки.
Диковинное создание несколько раз топнуло по земле.
И началось такое, что у Мэриел и ее друзей глаза на лоб полезли. Тут и там кочки приподнимались, словно мохнатые крышки, и из подземных укрытий вылезали загадочные чудища. Вскоре вокруг пленников собралась целая толпа таких чучел — все как один в масках из коры и балахонах из веток. Они скакали туда-сюда и визгливо распевали:
— Мы сальнорыла, сальнорыла, сальнорыла!
Дандин дернулся и завопил благим матом:
— Эй, вы, оставьте наши вещи, по-хорошему говорю!
Кладите, откуда взяли, а не то хуже будет!
Но Снайджер уже размахивал мечом Мартина, а его ватага вытряхивала на землю содержимое походных мешков. Некоторые из удивительных существ сцепились, вырывая друг у друга еду. Один из сальнорыл взмахнул Чайкобоем у самой головы Дандина:
— Пасть закрывать. А то бум бить-убивать.
Тарквин горестно вздохнул:
— Слышь, старина, не связывайся ты с этими придурками. Сейчас нам лучше не хорохориться: хорошенькое дело, на каждого из нас приходится с добрый десяток этих чертей. А ты, часом, не помнишь, как там дальше, в этом стишке? На него вся надежда, так вот!
Дандин на одном дыхании протараторил несколько строк:
Ты сразу в полый дуб стучи,
Ищи меж трех сосен.
«Мне Рэдволл — дом родной!» — кричи,
И ты тогда спасен.
— Если только в голове у меня ничего не перепуталось от этого проклятого дыма. Давай-ка осмотримся хорошенько, нет ли где поблизости полого дуба меж трех сосен, в который нам нужно стучать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87