С удовольствием дыша прохладным ночным воздухом, Виду сидел на палубе, закусывая печеной рыбой и запивая стаканчиком крапивного пива. Хорек Аккла околачивался поблизости, глядя, как капитан обсасывает рыбьи косточки. Виду вытер рот шелковым платком и встал. Аккла жадно воззрился на объедки, надеясь, что Виду уже насытился.— Ты уже ел, Аккла?Робко приблизившись к бочке, заменявшей капитану стол, хорек подобострастно поклонился:— Некогда было и поесть — такой шторм, капитан!Виду протянул лапу, как будто приглашая Акклу угощаться остатками ужина, потом вдруг грубо сжал морду хорька и резко пригнул его голову вниз:— Так иди и найди себе еду сам, попрошайка!На нижней палубе кто-то взвыл как будто от боли, потом этот вой перешел в визг, а за ним последовали звуки ударов: кого-то избивали. Надсмотрщик Живодер со своими прихвостнями вывалился на палубу. Живодер прижимал к голове окровавленную грязную тряпку.Вилу сразу понял, что ему очень больно:— М-мда! Как это тебя угораздило, Живодер?Дружки надсмотрщика с удовольствием рассказали, как все произошло:— Это все черная белка, капитан!— Да, это та отчаянная! Оторвала Живодеру ухо, капитан! Зубами!— Она бы ему и второе ухо откусила, капитан, если бы не мы. Она просто бешеная, хуже акулы!— Ее ничего не берет, капитан! Живодер уже два кнута об нее обломал!Вилу сел и откинулся. Глаза его смеялись:— Ну, и что же вы хотите, чтобы я сделал с этой белкой-воительницей? А, дружище Живодер?Отвислые щеки ласки аж затряслись от злости:— Позвольте мне прикончить ее, капитан, камень ей на шею — и в воду, и пусть другие рабы посмотрят, как она будет тонуть!Вилу понимающе кивнул:— Тебе бы этого очень хотелось, не правда ли, Живодер?Надсмотрщик кивнул, и капля крови с его уха упала на палубу.— Еще бы, капитан! После того, что она со мной сделала!Вилу поиграл костяной ручкой своего ятагана:— Не сомневаюсь, что ты именно так и поступил бы, но капитан на этом судне я, а не ты. Я здесь решаю, кому жить, а кому умирать, и этой белке умирать еще рано. Не давайте ей есть и пить несколько дней, вот она и присмиреет.Живодер хотел было возразить, но вовремя заметил опасный блеск в глазах Вилу. И потому хмуро ответил:— Как скажете, капитан.Вилу сладко улыбнулся. Все знали эту смертоносную улыбку:— Вот именно, мой толстобрюхий друг: так, как я скажу!Он подозвал к себе Акклу, который так и лежал ничком там, куда его ткнули мордой.— Ну, что сопли распустил? Поднимайся! Возьми четверых и отправляйся на берег. Заберитесь на какой-нибудь холм повыше и посмотрите вокруг: нет ли на горизонте того корабля, который следовал за нами. Доложишь мне, если увидишь его. Ставлю желудь против яблока, что они поступят так же, как поступают все, кто подходит к Островам Близнецам. Паруг, ты знаешь, что они сделают?Боцман крыса покачал головой:— Нет, капитан.Вилу закрыл один глаз, а другой скосил на пролив, разделяющий два острова:— Они поплывут проливом между островами. Как раз в устье пролива мы их и встретим, и протараним их нашим шипом, а, Паруг?Боцман весь затрясся от злобной радости:— Насадим, как мошку на булавку, капитан!Вилу налил пива в кружку и протянул ее Паругу:— Как мошку на булавку! Какой необычный оборот!А на нижней палубе судна выдра Норгл сидел во втором ряду гребцов и с восхищением смотрел на Рангувар, которая одна сидела на передней скамье. На черной спине белки видны были следы кнута, которым Живодер пытался привести ее в повиновение. Ему не удалось этого сделать, и все рабы-гребцы, прикованные к веслам «Пиявки», прекрасно знали это. Последнее событие вдохнуло новую жизнь и зажгло искру сопротивления в сердцах даже самых немощных и робких. Норгл, заслышав тяжелые шаги Живодера, тихо шепнул Рангувар:— Живодер идет. Готовься к худшему. Он убить может за то, что ты сделала с его ухом.Глаза черной белки сверкнули воинственным огнем:— Ха! Не раньше, чем я откушу ему второе ухо!— А ну молчать, вы, барахло! Еще кто-нибудь пикнет — располосую вам спины до костей!Живодер щелкнул кнутом, и все смолкли. Все еще прижимая тряпку к уху, он прошелся туда-сюда и остановился у барабана. Сильно замахнувшись кнутом, он злобно глянул на Рангувар:— Тебе — первой, чертова белка!Казалось, глаза Рангувар пробуравят ненавистного врага насквозь:— А я тебя, мешок с отбросами, первым убью!Живодер дрогнул под взглядом Рангувар, опустил кнут и сдавленно пробормотал:— Посмотрим, какая ты станешь храбрая, когда посидишь пару деньков без жратвы и воды. Будешь как шелковая!Однако, когда рабам-гребцам давали еду, будь это хоть жалкая корка хлеба, хоть миска жидкой похлебки, хоть чашка воды, каждый оставлял немного от своей порции. И тогда эти жалкие крохи молча передавались из лапы в лапу, пока не попадали к белке-воительнице.Утро следующего дня застало Дьюлама на стеньге кричащим что есть мочи:— Земля! Земля!Льюк быстро залез к нему. Высокие холмы Островов Близнецов зеленели под теплым солнцем и радовали глаз своей свежестью. Льюк похлопал Дьюлама по спине:— Отлично, друг. Получишь сегодня дополнительную порцию ланча за то, что первым увидел землю!Дьюлам скорбно вздохнул, дескать, Льюк, конечно, великий воин, но повар очень средний:— И я обязан буду ее съесть?Льюк шутливо дернул друга за ухо:— Вот она, ваша благодарность, за то, что я, встав с рассветом, как раб какой-нибудь, потел на камбузе у плиты, чтобы приготовить вам пудинг с изюмом!Дьюлам опять вздохнул, еще печальнее:— Самый лучший пудинг с изюмом на Северном Берегу готовила моя мамочка!Льюк усмехнулся и стал спускаться вниз:— Конечно, я не твоя мамочка, Дьюлам. Может быть, нам стоило взять ее с собой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98