У Андо болела спина и плечи: слишком много фильмов для одного дня. Сейчас он хотел только одного – принять горячую ванну.
Он начал снимать пальто. Из кармана выпала брошюра, которую он взял в книжном магазине. Он поднял ее с полу и положил на тумбочку рядом с кроватью. «Посмотрю попозже», – подумал Андо. Он уже решил для себя, что обязательно купит книгу Рюдзи, поэтому хотел прежде всего узнать название этой книги и дату выхода.
Он разделся до рубашки и закатал рукава. Потом пошел в ванную, окатил ее водой, установил нужный температурный режим и включил воду. Теперь надо было подождать, пока ванна наполнится. Ванна была небольшой, и по идее это не должно было занять много времени.
Ванная комната наполнилась теплым паром. Он включил вентилятор, но это не очень помогло.
Потом он подумал, что, может быть, Масако захочет помыться первой, и заглянул в комнату.
Она сидела на краешке кровати и медленно снимала колготки.
– Хочешь принять ванну?
Она встала с кровати, и именно в этот момент зазвонил телефон.
Андо пошел к телефону, а Масако, все так же не говоря ни слова, направилась в ванную. Андо увидел, как пластиковая дверь-гармошка закрылась за ней.
Как он и думал, звонил Мияшта. Только Андо поднес трубку к уху, как оттуда раздался грозный голос:
– Где тебя носило весь день?!
– Я ходил в кино.
Этот ответ обескуражил толстяка.
– В кино? – пробурчал он.
– Ага. На два фильма сходил.
– Хорошо тебе – делай что хочешь, никаких забот, – язвительно сказал Мияшта. – А ведь я тебе целый день сегодня звоню.
– Ну, ты же знаешь, что я иногда выхожу из дома.
– Ладно. Забудь. Знаешь, где я сейчас нахожусь?
Судя по звукам в трубке, Мияшта звонил не из дома. Андо слышал проезжающие машины. Наверное, звонит откуда-нибудь с улицы. С телефона-автомата.
– Только не говори мне, что ты стоишь в двух шагах от моего подъезда и хочешь зайти в гости.
«Это было бы ужасно», – подумал Андо, и уже начал придумывать отговорку, но тут Мияшта сказал:
– Не болтай глупостей. Я в театре. Помнишь еще такое слово?
– Что значит в театре? – теперь настал черед Андо удивляться. Значит, Мияшта, видите ли, ругает его за то, что он ходил в кино, а сам развлекается в театре.
Но оказалось, что Мияшта не совсем развлекался.
– Я тут сижу в кабинете директора театральной студии. Студия называется «Полет».
Название прозвучало как гром с ясного неба. Андо знал эту студию. Он читал про нее в RING-файлах. Именно в этой студии занималась Садако Ямамура.
– А что ты там делаешь?
– Ты знаешь, вчера я подумал, что все описания в этом отчете такие подробные, как будто человек просто переписывал на бумагу содержание фильма или видеокассеты.
– Да, мне тоже так показалось.
«Опять то же самое, что и вчера. Зачем повторять все по десять раз», – устало подумал Андо и, пододвинув к себе брошюру, лежавшую на тумбочке, приготовился записывать на ней то, что будет говорить Мияшта. Была у него такая странная привычка – записывать свои телефонные разговоры. Это помогало ему расслабиться. Классическая поза, в которой он обычно разговаривал по телефону: трубка зажата между ухом и левым плечом, в правой руке авторучка и лист бумаги на колене.
– Так вот, короче, мне пришло в голову, что надо проверить еще одну вещь. И раз уж речь зашла о лицах... В общем, я хочу сказать, что вначале я даже пожалел, что мы с тобой съездили в Атами, ведь у нас прямо здесь, в Токио, тоже есть одно «знакомое» лицо.
У Андо не было сил разгадывать загадки.
– Ну говори уже, не тяни, – раздраженно сказал он.
– Садако Ямамура, – с готовностью отозвался Мияшта.
– Да ты что, совсем свихнулся? Она же умерла в шестьдесят шестом году.
...Секундочку...
Теперь Андо догадался, зачем Мияшта поехал в театральную студию.
– Ты видел ее фотографию?
Ну конечно! Он же читал в RING-файлах о том, как коллега Асакавы Ёсино ходил в эту самую театральную студию. Он встретился и поговорил с одним из основателей студии, и тот показал ему личное дело Садако, в которое были подшиты две фотографии – одна в полный рост и одна паспортная. Если верить отчету, то Ёсино сделал копии обеих фотографий...
– Ну наконец-то до тебя дошло. Короче, я решил, что самое простое – это наведаться в «Полет» и взглянуть на Садако своими глазами.
Андо воскресил в памяти мысленный образ Садако, который после прочтения RING-файлов всегда был с ним: высокая, стройная девушка, с небольшой изящной грудью. Безупречные пропорции, лицо андрогина с прекрасными глазами и точеным носом. В ней не было ни одного изъяна, ничего такого, что бы нам захотелось поменять, будь у нас такая возможность. Образ Садако был образом идеальной красоты.
Андо заранее набрался смелости и спросил:
– Ну и как? Похожа?
Особой нужды задавать этот вопрос не было. Он и так знал ответ: «Да, это она»
Но вместо этого он услышал в телефонной трубке глубокий вздох.
– Не очень-то.
– В каком смысле?
– Короче, на фотографии было совсем другое лицо.
Андо молча ждал продолжения.
– Как бы это объяснить... Садако Ямамура, которая изображена на фотографии, и та Садако, которую я себе представлял, – это не одно и то же. Девушка на фотографии очень красивая, но она... ч-черт, я не могу объяснить.
– Ну уж постарайся как-нибудь.
– Тебе легко говорить «постарайся»... Я совсем уже запутался. В общем, после того как я увидел фотографию, я вспомнил одного своего друга, художника-портретиста. Как-то раз у нас зашел разговор о человеческих лицах. Я тогда у него спросил, какой тип лиц для него самый сложный. Ну, с точки зрения профессионала. Он сказал, что в принципе может нарисовать любое лицо, потому что у каждого лица есть свои характерные черты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106